Лесные палачи. Валерий Шарапов

дела.

      Немного погодя «Виллис» аккуратно въехал на мост, в воду с шорохом посыпался через щели неплотно подогнанных досок мелкий мусор, набирающийся от каждодневно проезжающего через мост транспорта.

      В распаренное лицо Журавлеву повеяло свежим ветерком. Он снял фуражку и с удовольствием подставил ветру лицо, чувствуя исходящую от реки легкую прохладу. Положив фуражку на колени, стал сверху обозревать блестевшую на солнце водную поверхность.

      На тихой воде плавали широкие зеленые листья, среди которых желтым огнем горели тугие бутоны влажных кувшинок, ярко, как первый молодой снег, белели изящные лилии, летали, треща слюдяными крыльями, синие и зеленые пучеглазые стрекозы. Время от времени то в одном месте, то в другом на воде расходились круги от больших рыб, темные спины которых были видны даже с высокого моста.

      – Неплохо сейчас ушицы бы хлебануть, – ни к кому конкретно не обращаясь, мечтательно произнес Илья. – Даже и не помню, когда последний раз ее ел.

      Еременко покосился на него, но ничего не сказал, лишь загадочно улыбнулся.

      – Товарищ старший лейтенант, если свободное время позволит и разрешит мое начальство, я вас обязательно свожу на рыбалку, – пообещал, снисходительно улыбаясь, Андрис. – У нас здесь такие места имеются, где рыба сама в котел прыгает.

      Когда съезжали с моста, в густых кустах ракит, длинной цепочкой тянувшихся вдоль невысокого песчаного берега, вдруг громко прокричала какая-то птица и тотчас смолкла, словно сама испугалась своего пронзительного голоса.

      – Горлинка! – радостно выпалил Илья, угадав невидимую птицу по голосу, будто встретил за столько километров от России своего старого знакомого.

      – Точно! – подтвердил его слова Орлов и, к удивлению присутствующих, ловко изобразил своим голосом ее крик, да так похоже, что птица сейчас же отозвалась. – Мы так на фронте в разведке между собой переговаривались, – пояснил Клим и, вольно откинувшись на спинку, от души захохотал. – А ведь все недавно было, а как будто в другом веке, – помолчав, сказал он уже серьезным тоном, должно быть, вспомнив своих погибших однополчан. – Да-а…

      В окружающей природе сейчас ничто не говорило о том, что недавно завершилась война; разве несколько глубоких воронок от авиационных бомб и подбитый немецкий танк посреди ржаного поля с озимыми посевами начинавших набирать силу упругих колосьев.

      – А вот и наш Пилтене! – радостно воскликнул Андрис, подъезжая к околице, искоса поглядывая на Орлова, пытаясь угадать, какое впечатление произвел на него городок. Видя невозмутимость, с которой продолжал сидеть русский, парень все же не утерпел, чтобы не поинтересоваться, как обычно интересуются люди, которые давно живут в какой-либо местности, и жизнь здесь им доставляет огромное удовольствие: – Правда, красивый?

      Глядя на кривые узкие улочки предместья, которые вели вглубь крошечного городка, теряясь за двухэтажными и одноэтажными домами, в большинстве своем