Контракт на Сердце. Замуж за Воронцова. Анастасия Вежина

выдохнула она, беря его под руку и вглядываясь в лицо с тревогой. – Ты как? Не стоило тебе…

      – Даже не начинай, – он улыбнулся, в глазах блеснули непролитые слёзы. – Я бы не пропустил свадьбу единственной дочери, даже если бы пришлось ползти. Ты сегодня… самая красивая невеста в мире.

      Он смотрел на неё с такой любовью и гордостью, что Виктории захотелось разрыдаться, упасть на колени, признаться во всём – в сделке, в контракте, в обмане. Но она не могла. Ради него же она не могла.

      – Готова? – спросил Сергей Соколов, предлагая руку.

      «Нет, не готова, никогда не буду готова к этой лжи», – кричало всё внутри неё.

      – Да, – ответила она вслух.

      Они вошли в здание, медленно, торжественно. Огромный зал был преображён до неузнаваемости – белая симфония цветов, тканей, кристаллов, свечей. Сотни гостей в вечерних нарядах повернулись, когда заиграл свадебный марш. В конце длинного прохода, у импровизированного алтаря, стоял он – Александр Воронцов.

      Виктория впервые видела его за всю неделю подготовки. Безупречный чёрный смокинг, белоснежная рубашка, идеальная осанка. Его лицо – непроницаемая маска, только глаза, тёмно-синие, внимательные, следили за её приближением.

      Путь к алтарю казался бесконечным. Виктория шла словно во сне, почти не ощущая руки отца. Лица гостей сливались в размытое пятно – она не знала почти никого из них. Где-то в этой толпе были мать и брат, возможно, пара друзей и коллег – мизерная часть трёхсот приглашённых.

      С каждым шагом Александр становился всё ближе. Теперь она могла разглядеть детали – запонки с синими сапфирами, идеально выбритое лицо, тонкую линию губ. Никакой улыбки, никакого волнения – только сосредоточенность человека, выполняющего важную, но рутинную задачу.

      Отец передал её руку Александру. Момент был таким традиционным, таким символичным – отец вручает дочь будущему мужу, доверяет её заботе и защите. Только в их случае это был просто жест, пустой ритуал.

      Рука Александра оказалась неожиданно тёплой и сухой. Его пальцы уверенно сжали её ладонь – не нежно, не грубо, просто функционально, словно они заключали деловой контракт. Впрочем, именно это и происходило.

      Церемониймейстер начал традиционные слова о союзе двух любящих сердец. Виктория стояла, слушая эту ложь, и чувствовала себя всё более нереальной, будто наблюдала за происходящим со стороны.

      Настал момент клятв. Александр произносил слова чётко, решительно, глядя ей прямо в глаза – идеальная имитация искренности. Если бы она не знала правду, возможно, поверила бы.

      Потом настала её очередь. Виктория чувствовала, как дрожит её голос, как пересыхает горло. «Клянусь любить и заботиться…» – слова, которые были ложью от первого до последнего звука. Любить этого холодного, расчётливого человека, который купил её год жизни?

      И всё же она произнесла их. Ради отца, сидящего в первом ряду. Ради матери, украдкой вытирающей слёзы, думая, что это слёзы счастья. Ради брата, которому теперь не придётся бросать учёбу, чтобы спасать