Контуры философии социальных инфекций: роботизация, деперсонализация. Ашимов И.А.

кибернетизация, виртуализация, аватаризация, биочипизация, роботизация, кибергизация. Между тем, учитывая гуманитарный кризис можно выделить и «социологические» феномены: деморализация, деэтизация, эвтанизация, деперсонализация, дереализация. Нынешняя социальная сеть стала самыми интенсивными и эффективными проводниками таких инфекций. Как известно, эпидемия – это вспышка заболевания, которая происходит в определенной географической области. Изначально возникает вспышка социальной инфекции – резкое увеличение количества людей, заболевших той или иной социальной болезнью. В разгаре данной болезни наступает поражает одновременно множество людей. Если не будут приняты меры, то формируется эпидемические очаги. В мире описаны эпидемии тотальной ненависти, русофобии, ксенофобии в некоторых странах или даже континентах. Сегодня модно отрицать, лгать, ненавидеть. Любое политическое событие провоцирует в обществе новую вспышку злобы и недоверия, которая выплескивается в окружающее пространство – на улицы и площади, на ТВ и печать, Интернет и социальной сети, которые становятся не только источником социального заражения, но и средством распространения этой инфекции. Истина в том, что социально-политическое манипулирование, психологический массовый гипноз, конечно, существует, но его невозможно навязать, если он не оказывается созвучен уже существующим общественным мнениям. Любая социальная эпидемия цепляется за уже имеющиеся лозунги, идеи и тренды. И вряд ли ненависть так легко легла бы на души нашим людям, если бы за ней не стояли вполне определенные насущные человеческие потребности.

      Сегодняшняя ситуация – ползучий экономический кризис с его периодическими экзальтациями и санкциями, странная война у границы страны, резкое обострение во внешней политике, сокращение социальных программ – все это не может не вызывать массовую фрустрацию. Выручает ненависть. Она вытесняет все нежелательные переживания – от «мы» к «они», из пространства личной ответственности в стан противника. Противник может быть разным в зависимости от политических предпочтений и ценностей ненавидящего. Главное, чтобы он был, этот враг. Затуманивает взгляд. Но затем, по выздоровлению у людей открываются глаза на истину, у них появляются скорбь, боль, раскаяние, а за ними – и чувство обновления, внутренняя сила, уверенность в себе. Тем не менее, в период развития социальной болезни злоба, неверие и ненависть надолго превращается в нечто вязкое, в переживание, из которого так и не извлекается смысл. В период так называемой реконваленсии инфекции людям приходит чувство того, что они обесценили не только противников, но и себя, свое переживание. У них еще надолго сохранится тяжелое чувство вины, недоверия, неискренности в отношениях. Как и при постинфекционном выздоровлении от банальной инфекционной патологии, после социальной инфекции медленно вырабатывается своеобразный защитный механизм – ксенофобия, за которой стоит