Самый тёмный угол. Сборник рассказов. Роман Башаев

почти полная луна. Вспыхнул яркий свет, и в палату вошёл пожилой мужчина в белом халате. Он казался грузным и рыхлым, под одеждой угадывались внушительные жировые складки. При этом руки и лицо его были неожиданно худыми. С собой посетитель принёс деревянный табурет, который поставил у окна и сел, молча присматриваясь сквозь очки.

      – Перестарался Петя, – заговорил он мягким приятным голосом. – Вы уж простите его. С социальными навыками у наших беда. Это свойственно закрытым сообществам.

      – Что здесь происходит? – как можно спокойнее спросил Олег, стараясь не срываться на крик и ругань.

      – Ничего особенного. Живём, как умеем.

      – Я об этом! – парень демонстративно позвенел цепями.

      – Ах это…

      Доктор встал с табурета, приблизился и дважды щёлкнул ключом, освобождая запястья невольного пациента. Журналист поборол в себе желание схватить незнакомца за тонкую шею. Но едва ли старик стал бы так рисковать, не подстраховавшись. Доктор спокойно вернулся на табурет и улыбнулся, словно угадав мысли пленника:

      – Вы сообразительный. Это радует.

      Улыбка и лицо показались Олегу смутно знакомыми. Он встал с кровати, ощупывая бока. Одежда и всё содержимое карманов были, кажется, на месте. Парень машинально вытащил яблоко и подбросил его пару раз, пытаясь всем своим видом показать, что не боится. Или что ничего особенного не случилось, и он не станет никуда обращаться.

      – Так я могу идти?

      – Куда? – улыбнулся доктор. – До электрички ещё пять часов. И разве вам не интересно?

      Где-то вдалеке жужжание пилы вдруг взяло особо высокую ноту, после чего зазвенела сигнализация, и по коридору мимо двери спешно протопало несколько пар ног. Среди звуков снова почудилась крупная бегущая собака.

      – Не беспокойтесь, там и без нас справятся, – заверил доктор и, наконец, представился. – Лев Ибрагимович Свенгольц, профессор медицины. Так вам не интересно?

      – Боюсь, любопытство мне выйдет боком, – иронично предположил Олег. – Давайте оставим всё как есть?

      – А давайте решать буду я, – мягко возразил профессор.

      Журналист понял, что просто так его отсюда не выпустят, и обречённо уселся обратно на койку.

      – Я люблю свою работу, – заявил Свенгольц после некоторой паузы. – Люблю помогать страждущим. И у меня это, знаете ли, получается. Да и вы как-то не жаловались до сих пор, молодой человек.

      Олега кольнуло смутное опасение, что в отключке он был дольше, чем кажется, и что в его организме основательно покопались. Однако никакой боли и дискомфорта не испытывал. За исключением подбитой челюсти.

      Глядя, как парень прислушивается к своему телу, смешно шевеля конечностями, профессор искренне расхохотался.

      – Да ну что вы, в самом деле! Вы меня не помните? Хотя какой там, двадцать лет прошло.

      Его пациент всё ещё недоумевал, разглядывая знакомые постаревшие черты, пытаясь нащупать хоть что-то в памяти.

      – Часики не жмут? – участливо спросил Лев Ибрагимович.

      Олег