Судьба в небесах. Книга третья. Тихие реки славян. Олег Викторович Матвеенко

убедил княгиню отвезти его в Саркофаг.

      – А кто отвозил?

      – Да робот-слизняк у меня есть. Батарейка у него давно разрядилась, нужно новую вставить. Он мне раньше много помогал, и князя тогда привез в мою комнату, но тут на Ольгу что-то нашло! Приказывает мне: «Лезь сам». Попробовал я ее отговорить – бесполезно! Ей, видно, тоже погребальная ладья примерещилась. Что делать? Вернули князя на место, чтобы родня не всполошилась, а я разделся и в Саркофаг. Очнулся я уже на своей кровати. Она меня оттирала от геля. Слезы крупные и почему-то горячие на меня капали. Короче, не удержались мы.

      Подвыпившие мужики на первом этаже басовито затянули “Владимирский централ”. Все притихли, переваривая неожиданно откровенные воспоминания монаха.

      – А Игорь где был? – Сергея отпустило первым.

      – В твоей комнате под присмотром родни. А после меня мы со слизняком саму Ольгу на процедуры устроили.

      Монах смахнул пьяную сентиментальную слезу и хлебнул из фляжки. Посмотрел чуть замутившимся взглядом на обалдевшую от его признаний молодежь.

      – Все спрашивают: «Кто назвал Кагана нашего славянским именем?». Я его назвал. У него еще два скандинавских есть. Одно из них тайное, чтобы порчу не навели. С именами как раз полный порядок, а вот с отчеством реальная проблема.

      – Вы хотите сказать, что не молодая женщина всю жизнь мучилась, а тут раз и сын! – недоверчиво переспросил Руслан.

      – Не знаю, сколько ей лет тогда было, но выглядела замечательно! Мелкая, а фигура восхитительная! И почему “за раз”? Я ее потом оттирал после Саркофага, и мы опять не удержались.

      – Вы же говорили, что она Игоря любила.

      – Говорил, любила. – Михалыч еще раз отхлебнул и спрятал фляжку под меховой безрукавкой. – Пока князь живой был, да Слава маленький, она домом занималась, а потом мотыляться стала по всей Руси. Даже в Царьград за море ходила. И меня гоняла. Я все думал: не от Саркофага такая активность? Или генетика? По рассказам, всем ее родственникам в заднице три ржавых гвоздя покоя не давали. Вот и Славка такой же получился. С детства носится. Как-то с ладьи в реку упал и захворал. Очень сильно разболелся. Мы сидели над ним ночами. Выхаживали. И я спросил у нее: «Мой?». Она так жестко посмотрела, глаза свои темно-зеленые сузила и говорит: «Нет!». И пришлось мне опять в бега подаваться.

      – А самому посмотреть?

      – Саркофаг с ДНК не работает во избежание бесовских соблазнов, а другого оборудования у нас нет даже там. – Михалыч ткнул фляжкой в потолок. – Но я по этой же методике работал с кланом Афанасия. И результат очень положительный!

      – А что, у толстопузов твои дети растут?

      – Когда же ты свой поганый язык прикусишь! Для нормальных людей, повторяю: у них свои дети растут, но зачатые здесь с помощью Саркофага!

      – Прям в твоей постели?

      – Нет, Сережа, в твоей. Для москалей я прибор туда переставлял. – Михалыч попытался закрыть фляжку, но не докрутил колпачок