Судьба в небесах. Книга третья. Тихие реки славян. Олег Викторович Матвеенко

холодно, а он в нашем деле совсем не мешает…

      – Понял, давай без подробностей. – Михалыч еще раз отхлебнул и занюхал рукавом.

      – Если они были в курсе про нас, то почему не взяли еще бойцов?

      – Причин много. На поверхности: дорого. Зимний поход – это очень дорогое неудовольствие. Потом большая дружина либо померзла бы в пути, либо закоптила кострами всю Свапу, а у меня в округе своя агентура.

      – Сквозь которую прошла целая свора головорезов.

      – Ты прав. Даже зимой надо выставлять охранный периметр. – Михалыч сделал пометку мелком на фляжке. – Руслан, а ты меня удивил! В такие годы и уже бессонница. Кошмары или стареешь?

      – Погода плохая. Ноги крутит и кости ломит. Знал бы, что есть Саркофаг…

      – Тех, кто знает про Саркофаг, здесь можно посчитать по пальцам на одной руке. А там… – Михалыч ткнул пальцем в небо. – На одной руке фрезеровщика.

      Все инстинктивно глянули в потолок, хотя понимали, что речь идет о Станции.

      – Я его у Семен Семеновича еле выпросил, когда вернулся с Каспия. – Михалыч сделал глоток, сморщился. – Когда меня вернули с Каспия. Межплеменная резня только закончилась, а новая уже назревала. Нужен был наследник. Вот княгиня про меня и вспомнила. Память у нее, дай бог каждому… была.

      Монах опять приложился к фляжке и надолго затих, согреваясь. Дрова в печи наконец занялись и стали гудеть, нагоняя жар. Опять скрипнули по очереди двери. Вошел старший дружинник Филипп. Он нескладно согнулся и тихо зашептал монаху в самое ухо. Михалыч согласно кивнул и отпустил докладчика.

      – Уходить будем? – спросил немного осоловевший от тепла Сергей.

      – Уходить? Куда зимой можно уйти?

      – К Афанасию, – с ходу влез в разговор вернувшийся Алексей.

      – У меня кобылы жеребые! Некуда нам зимой идти. И коней погубим, и сами померзнем. А за Афанасием я уже послал. До посевной он со своими толстопузами здесь поживет.

      – А потом?

      – Потом по теплу, по зеленям… можем пойти с табунами. Не хочу третий раз животинок своих терять, – Михалыч сбросил одеяла на пол. – Наконец-то тепло! Мою комнату бандюги не тронули? Хорошо, пойду спать. И прикажите, чтоб топили всю ночь.

      – Петровичу приказать?

      – Старая крыса он. Собак отравил, мерзопакостник. Начал на дыбе интересное рассказывать, – Михалыч потоптался, собирая вещи с собой. – А ты, Руслан, сходи в пыточную к Филиппу, запиши наговоры старика. А то опять все перепутают.

      – Слушайте, Филипп же внук Рябоконя старшего? Он за отца и за Керчь нам не мстит?

      – За отца не мстит. У старого Рябоконя дочка была от молодой жены. Это ее сын, – Михалыч тяжело, с отдышкой поднялся по лестнице.

      – Как я и говорил: красивая женщина из некрасивой истории, – резюмировал Сергей после ухода старика.

      – Он здесь сколько лет мотается! Уже ноги наверх не тянут. У него этих историй вагон и маленькая тележка.

      33

      Морозным утром снарядили широкие грузовые сани для тел