Сказание о Радонии. Книга 2. Два князя. Кирилл Малышев

в рассветных лучах княжеских палат, выстроенных из того же седого дерева, что и Великий храм Радограда.

      Стража у входа, привыкшая видеть посадника ежедневно, не задала ни единого вопроса, когда он быстро, как ветер, пронёсся по ступеням крыльца.

      Тимофей был окрылён.

      С трудом скрывая улыбку, он шагал широко и стремительно. Одному Владыке известно, как ему это удалось, но мужчина был почти трезв. С момента получения новости о смерти князя прошёл всего час, а на его лице не осталось ни следа ночного кутежа. Лишь резкий винный запах мог сообщить внимательному собеседнику, что прошлую ночь он провёл вовсе не в тёплой постели.

      Внутри главу Радограда встретил Захар. На сморщенном лице старого тиуна застыло скорбное выражение.

      – Пришёл… Пусть Зарог узрит твою доброту, Тимофей Игоревич…

      – Да-да! – оборвал его посадник, оглядываясь по сторонам. – Где все?

      – В княжеских покоях, – ответил управляющий. – И княгиня, и княжич. Лекарь тоже там.

      – Кому-то ещё сообщали о случившемся?

      Тиун пожал плечами.

      – Нет, – скрипучим, словно старая дверь, голосом отозвался он. – Кроме княгини и лекаря, только тебя оповестили.

      – Хорошо! – одобрил посадник, тряхнув густой бородой. – Никому ничего не говорить! Такие новости народу надо подавать мягко, с пониманием. А то, неровен час, можно и беду на государство накликать.

      Захар тяжело кивнул. Старик с трудом стоял на ногах – похоже, этой ночью он не сомкнул глаз. Бросив на его сгорбленную фигуру безразличный взгляд, Тимофей направился к лестнице.

      Поднявшись, он быстро преодолел коридор и через минуту оказался у дверей княжеской опочивальни.

      Резкий смрад ударил в нос. Запах был настолько сильным и острым, что даже не отличавшийся брезгливостью Тимофей вынужден был поднести рукав к лицу, пытаясь ослабить зловоние.

      – Пошли прочь! – рявкнул он стоявшим у двери стражникам.

      В помещении, помимо мёртвого князя, находились трое.

      Матвей, княжеский лекарь, которого Тимофей поставил на место трагически погибшего Василия, стоял у стены, сложив руки.

      Дмитрий, третий сын Юрия, сидел на лавке неподалёку от кровати, с отсутствующим видом глядя на бездыханное тело отца.

      Внутри царила тишина. Казалось, даже время замерло в этих стенах, прекратив свой бег. Лишь Рогнеда нарушала молчание – княгиня стояла на коленях у смертного ложа, сжимая иссушенную руку покойного.

      Из всех присутствующих только Матвей обратил внимание на появление в комнате нового человека. Он повернулся, всем своим худым, высоким телом, облачённым в простое холщовое одеяние, и почтительно склонил голову.

      Тимофей остановился рядом, осматриваясь.

      – Ну и вонь! – недовольно пробурчал он. – Того и гляди – с ним рядом слягу. Интересно, будет ли тогда Рогнеда так же плакать и по мне?

      Он задорно подмигнул врачевателю.

      – По всему видно, князь почил ещё вечером, – негромко отозвался Матвей. – Обнаружили только утром. Тело Юрия и при жизни… хм… – он старательно подбирал слова. –