Черное озеро. Юлия Землянская

это таинственное место и максимально увеличил фокусное расстояние объектива, чтобы рассмотреть, что пряталось за ее массивным выступом. Оказалось, что никакой слепой зоны там не было, а лишь глухая скалистая стена. Герман с шумом выдохнул и убрал камеру. Всмотрелся туда еще раз, постаравшись максимально напрячь зрение: и оптическая иллюзия, которая сумела поначалу обмануть его глаза, раскрылась.

      Еще раз окинув взглядом гладь озера и противоположный берег, он схватил оставленный на выступе рюкзак и поспешил к Милену. Тот шевельнулся и с шумом втянул в легкие воздух.

      – Эй! Прием, – Чернов присел рядом на корточки и похлопал его по щеке.

      Милен в ответ слабо застонал и поморщился, после чего разлепил глаза, пытаясь сфокусироваться на лице склонившегося над ним Германа:

      – Что произошло?

      – Тебе стало дурно, – невозмутимо ответил Чернов, рассматривая расширенные зрачки очнувшегося.

      Вербицкий зажмурился и снова распахнул глаза, между бровей залегла складка:

      – Что? Дурно? Я в обморок, что ли, грохнулся? – кажется, этот факт его изрядно расстроил. Он потер лицо ладонью.

      – Что это была за лодка? – нетерпеливо спросил Герман. – В прошлый раз ты ее тоже видел?

      – Какая лодка? Ты бредишь, что ли? – с недоумением спросил Милен, поднимаясь на локтях и сопровождая это натужным кряхтением. Взгляд его немного прояснился, но общий вид оставлял желать лучшего.

      Чернов несколько секунд молча смотрел на него. Милен смотрел в ответ совершенно больным взглядом. Еще рывок – и он наконец сел, с трудом сгибая ноги в коленях и упираясь в них локтями.

      – Герман… – в его интонации проскользнуло беспокойство. – Какая лодка? Что тут вообще случилось? У тебя глаза… бешеные.

      Герман и сам не понял, в какой момент напускная невозмутимость слетела с него, как шелуха, явив Вербицкому истинные эмоции. Он опустил взгляд, делая вид, что отряхивает брюки от пыли, на самом деле давая себе время перевести дух и вернуть на лицо привычную маску невозмутимости.

      Усмехнувшись, он выпрямился:

      – Давай-ка, дружище, мы немного отложим допрос и выведем тебя на солнце погреться? Тем более, я успел здесь осмотреть все что нужно. Сможешь идти?

      – Само собой, – выпалил тот, немного смутившись. – Я в полном порядке.

      Герман протянул руку, помогая подняться. Пока Вербицкий отряхивался, он наклонился, чтобы поднять его рюкзак, и одновременно украдкой глянул в сторону озера. Лодки не было. Он почувствовал, как его наполняет странное чувство – смесь тревоги и решимости. Тайна озера теперь казалась не просто частью дела, а чем-то гораздо бо́льшим. Чем-то, что враждебно смотрело в спину, стоило лишь отвернуться.

      – Пойдем на поляну, ту самую, – предложил Чернов нарочито бодро. – Вовремя она тебе на глаза попалась.

      Милен молча кивнул и медленно побрел вперед. Герман следовал рядом, иногда придерживая его за локоть, чтобы тот не потерял равновесие.