В самый тёмный час. И. Станишевская

побережья? Там же…

      Игорь лишь кивнул в ответ.

      Западнее Муравейника в восьми-девяти днях езды на транспортере начиналось море. Алиса плохо представляла, как могло воды быть столько, чтобы от места, где стоишь, она тянулась до границы неба и земли. Наверно, это выглядело впечатляюще.

      И было столь же бесполезно.

      Радиационный фон на побережье регистрировался на порядок выше, чем около убежища. И пускай море, со слов ходоков, казалось обитаемым, питаться от него было нельзя. В той стороне вообще отсутствовало что-то по-хорошему привлекательное. Несколько погибших за почти столетие убежищ – малых и больших, – из которых давно было вывезено ходоками все полезное. И только. Зато прибрежная земля и скалы стали родиной для нынешнего бича всех, кто имел дерзость ступить на поверхность – рубрума, радиоактивного убийцы-симбионта.

      По всему выходило, что его споры принесло оттуда. Ни в одном другом месте рубрум не произрастал так плотно. И там же он впервые был замечен.

      Вот уже десять лет к морю невозможно было подступиться, так как на километры от воды земля была укутана плотным ковром лишайника так, что ни шагу не ступить, ни подкопать не представлялось там возможным. С каждым годом площадь захваченной симбионтным сорняком земли росла, а ветер разносил его споры все дальше, туда, куда лишайник не мог добраться, размножаясь слоевищем. Скорость его распространения воистину пугала.

      Учитывая все это, на побережье много лет никто попасть особо не стремился. Так что же там забыл Арслан?

      Арслан уже три года был не просто ходоком, а ходоком-разведчиком. Так называли тех, кто уходил от ЯУГО столь далеко, что чаще оставался где-то там, чем возвращался. Самых отчаянных. Разведчиками становились те, кому нечего терять и кто намеренно искал смерти, желая ей придать какой-то смысл. Арслан смерти не искал, однако та сама должна была найти его в ближайшие годы. Вскоре после их прибытия в Муравейник у ходока диагностировали рак – самую частую болезнь у старичков-поверхностников. Арслан и вправду был одним из самых старых ходоков, встречавшихся Алисе. Врачи давали ему пять-шесть лет, и годы эти до обидного быстро проходили. Арслан сидел на легких пока обезболивающих и поддерживающих средствах. Так что над головой мужчины и без рискованных вылазок наверх давно была занесена коса.

      Но Арслан был тем, кого Алиса знала с детства, и кто присматривал за ней, когда не стало бабушки. Какой бы неизбежной не была близкая смерть мужчины, Алиса не могла не волноваться каждый раз, когда тот покидал убежище. И тут… побережье.

      Очевидно, уловив ее страх, Игорь оттолкнулся от стола и встал перед Алисой, взяв руки девушки в свои. Погладил ласково большими пальцами.

      – Да, Лис, да… И с ним все в порядке. Но то, что он нашел там… – Игорь осекся, прервав взволнованное бормотание, затем мотнул головой. – Не могу сказать. Сама понимаешь.

      Алиса понимала. Не было людей суевернее, чем ходоки. Слишком опасным было занятие. И слишком многие из тех, кто уходил, не возвращались.