В самый тёмный час. И. Станишевская

замороженных семян, хранившихся еще с огненных дней и бесперспективных для выращивания в самой оранжерее. На самом деле, поначалу Ануш сомневалась, что те прорастут. Но сделано это было не для красоты.

      – Если помнишь, могла, во всяком случае, обратить внимание, земля там срыта. Толстый пласт всего на сотню метров от убежища. Эта работа заняла у нас немало лет. Вам повезло с транспортерами в вашем Улье. Муравейник хоть и лучше оборудован, но с машинами тут беда. Лет шестьдесят назад почти всех старичков эпидемия выкосила, и техникам не повезло. Из тех, кто остался, обслуживать доогневой транспорт никто особо не умел, методом тыка учились. Само собой, с таким подходом машинки недолго прожили. Так что большую часть работы пришлось вручную выполнять. Хорошо с вашими транспортерами дело чуть шибче пошло. Прошлой весной новую партию саженцев высадили, и вот еще на эту подрастают. Потом деревья выкорчуют, вывезут – дай Боже, транспортеры не сломаются – и захоронят где подальше. А на их месте новые растения посадим.

      Так Алиса узнала, что деревья вытягивали из почвы радиацию. Медленно, обидно медленно, но все же верно очищали.

      Это было пляской на сковороде, по словам заведующей оранжереей: когда пятки припекает, но жариться не хочется. Борьба с радиационным загрязнением, описанная в книгах предков, была процессом долгим. С проблемой голода или неполадками в системе жизнеобеспечения, как произошло в Улье, они столкнутся куда раньше, чем вблизи ЯУГО №27 станет безопасно возделывать землю и собирать с нее урожай.

      Но бабушка всегда говорила, стоило жить, пока живется. И девушка старалась не унывать. Работала, училась, знакомилась с людьми. А между тем, прошло пять лет.

      * * *

      Алиса надавила на спусковой крючок пистолета-распылителя, наблюдая, как прозрачные капли оседают на зелёных листьях и плодах, отпустила, переходя к следующему деревцу, и снова на растение полился искусственный «дождь».

      Занятие было простым и почти медитативным. Если сощуриться, глядя на жиденькую светло-зеленую листву, да так, чтоб в поле зрения не попадали колоны и потолочные перекрытия с рядами разнодиапазонных ламп, прислушаться к едва заметному шуршанию листвы, тревожимой потоком вентиляционного воздуха, к нестройно выбиваемому водяными каплями «т-т-т», можно было на миг представить, что находишься не в оранжерее, ограниченной стенами из стекла, бетона и металла, а в настоящем – прям взаправдашнем, как в бабушкиных сказках, – и, что главное, совсем неядовитом лесу.

      Дольше – увы – не выходило. Орошение требовало быть экономной.

      Пусть Муравейник добывал воду из скважины и недостатка в ней никогда не было, для этого нужны были насосы. Они работали на электричестве, а их детали со временем изнашивались. И то, и то было ресурсом не менее ценным, нежели добываемая с помощью них вода или плоды, которые та орошала.

      Так что мечтам получалось предаваться урывками.

      – Работаешь? – раздавшийся за спиной голос заставил девушку вынырнуть