Принцесса Баальбека. Генри Хаггард

хорошо, что вы пришли, – продолжала Розамунда. – Но, право, после того дня на молу мне страшно пройти хотя бы расстояние полета стрелы с одними женщинами, с вами же я чувствую себя в безопасности.

      – Со мной или с Вульфом?

      – Да, и с Вульфом, – повторила она, – то есть когда он не говорит о войнах или приключениях в далеких странах.

      Они подошли к порталу церкви и увидели, что на землю падают большие хлопья снега.

      – Останемся здесь с минуту, – сказал Годвин. – Это только проходящее облако.

      И они остановились в полутьме, и несколько времени никто из них не говорил; наконец Годвин сказал:

      – Розамунда, двоюродная моя сестра и леди, я пришел, чтобы задать вам один вопрос, но прежде (почему я говорю это, вы поймете потом) я обязан попросить вас ответить мне на него не раньше, чем через сутки.

      – Это легко обещать, Годвин. Но что это за удивительный вопрос, на который нельзя ответить?

      – Вопрос короток и прост. Согласитесь ли вы быть моей женой, Розамунда?

      Она отшатнулась к стенке портика.

      – Мой отец…

      – Розамунда, я говорю с его позволения.

      – Могу ли я ответить, раз вы сами запретили мне говорить?

      – Только до завтрашнего дня. Тем не менее прошу вас выслушать меня, Розамунда. Я ваш двоюродный брат, и мы росли вместе; ведь за исключением того времени, когда я был на войне в Шотландии, мы никогда не расставались. Поэтому мы хорошо знаем друг друга, так хорошо, как обыкновенно не знают люди, не соединенные браком. Поэтому также для вас не тайна, что я всегда любил вас, сначала как брат любит сестру, теперь же как жених любит невесту.

      – Нет, Годвин, я этого не знала, напротив, я всегда думала, что ваше сердце совсем в другом месте.

      – В другом месте? Какая же дама…

      – Нет, я думала, что оно приковано не к даме, а к вашим мечтам.

      – Мечтам? Мечтам о чем?

      – Я не знаю этого. Может быть, о том, что не связано с землей, о том, что выше бедной девушки.

      – До известной степени вы правы, кузина, потому что я не только люблю земную девушку, но и ее дух. Да, вы моя мечта, поистине мечта, символ всего благородного, высокого, чистого. В вас и через вас, Розамунда, я поклоняюсь небу, которое надеюсь разделить с вами.

      – Мечта? Символ? Небеса? Разве такими блестящими одеждами можно украшать образ женщины? Право, когда обнаружится действительность, вы увидите, что мое лицо только череп в украшенной камнями маске, и возненавидите меня за обман, хотя не я обманула вас, а вы сами, Годвин. Только ангел может явиться в том образе, который рисует ваше воображение.

      – Ваше лицо станет ликом ангела.

      – Ангела? Почем вы знаете? Я наполовину восточного происхождения, и по временам во мне клокочет кровь. Мне тоже являются видения. Кажется, я люблю власть, прелести и восторги жизни, жизни, непохожей на нашу. Уверены ли вы, Годвин, что мое бедное лицо сделается ангельским ликом?

      – Я хотел быть уверенным в чем-нибудь. Во всяком случае, я хотел бы подвергнуть себя