Катушка синих ниток. Энн Тайлер

побойся бога! Ты прекрасно знаешь, что это неправда.

      – Нет, конечно, ты его любишь. Но я видела, как ты иногда на него смотришь. С таким выражением: это еще что за тип? Не думай, что он этого не замечает.

      – Прекрасно, – ответил Ред. – Но как тогда получилось, что избегает он тебя, а не меня?

      – Ничего он меня не избегает!

      – Лет с пяти-шести он не пускал тебя в свою комнату. Сам готов был менять постельное белье, лишь бы ты к нему не заходила. Он почти никогда не приводил в гости друзей, не признавался, как их зовут, и даже не рассказывал, как провел день в школе. Уйди, мама, говорил, не мешай, не лезь, не дыши мне в затылок. А та книжка с картинками – ну, которую он терпеть не мог, которую изорвал, помнишь? Где крольчонок, чтобы убежать, хотел превратиться в рыбку, в облачко и тому подобное, а мама-крольчиха твердила, что превратится в то же самое – и за ним! Денни вырвал из этой книги все страницы до единой!

      – Это абсолютно ни при…

      – Ты удивляешься, почему он стал голубым? То есть не стал, но как будто бы стал, раз уж ему пришло в голову этим нас ошарашить, так вот знаешь почему? Я тебе скажу. Дело всегда в матери. В чертовой, понимаешь ли, матери!

      – Что? – вскричала Эбби. – Это нелепая, устаревшая, ретроградская и… неверная теория! Я даже отвечать ничего не стану.

      – Однако вон сколько наговорила.

      – Как тогда насчет отца? Если следовать твоим же средневековым воззрениям. Как насчет отца-строителя, крутого мачо, который только и твердил сыну: «Не трусь, будь мужчиной, не хнычь из-за пустяков, лучше влезь на крышу и приколоти шифер!»

      – Шифер не приколачивают, Эбби.

      – Так что насчет отца? – повторила она.

      – Хорошо, хорошо! Я такой. Худший в мире папаша. Все, поздно, не поправишь.

      На мгновение воцарилась тишина, и стало слышно, как мимо едет машина.

      – Я не сказала, что ты худший.

      – Ну… – буркнул Ред.

      Они помолчали.

      Затем Эбби спросила:

      – Есть ведь, кажется, номер, который можно набрать, чтобы узнать, кто звонил последним?

      – Звездочка шестьдесят девять, – незамедлительно ответил Ред и кашлянул. – Но ты же не станешь?..

      – Почему?

      – Напомню тебе, что разговор прервал Денни.

      – Это потому, что ты его обидел, – заявила Эбби.

      – Если б я его обидел, он бы подождал вешать трубку. Не бросил бы ее так сразу. А он как будто только того и ждал. Прямо-таки потирал руки в предвкушении, когда делал свое признание. Так с места в карьер все и выдал. Я хотел тебе кое-что сказать, говорит.

      – Раньше было «мне нужно тебе кое-что сказать».

      – Ну да, как-то так.

      – Но все-таки что?

      – А есть разница?

      – Да, есть.

      Ред помолчал секунду. Потом задумчиво зашептал:

      – Я должен тебе кое-что сказать… Мне нужно тебе кое-что сказать… Пап, я хотел бы… – И сдался: – Я не помню.

      – Набери «звездочка шестьдесят девять», будь добр.

      – Я все не могу понять, зачем ему это? Знает же, что я не гомофоб. Черт, да у меня и на работе есть