Ярость валькирии. Ирина Мельникова

эстета, на деле оказался подпольным торговцем спайсами. И накануне заключения сделки его арестовала полиция, о чем Мария узнала из вечерних новостей. Ярости ее не было предела. На продажу «Роллс-Ройса», стоившего в четыре раза дороже, она боялась даже надеяться. Вернее, боялась потенциальных покупателей, трех мрачных мужчин с Кавказа, которые исправно появлялись в салоне, крутились возле автомобиля и интересовались, не сбросила ли хозяйка цену. От жителей гор можно было ждать чего угодно, это Мария знала еще с девяностых, когда схожие абреки нагло забрали прямо из салона три «БМВ». Муж даже не пикнул и ей запретил кому-либо рассказывать о том инциденте. Поэтому недолго думая Мария грустно сообщила:

      – Неважно, честно говоря! Сами понимаете, кризис. Людям не до роскошных машин. И потом, Верочка, у меня столько недругов, столько недругов, если бы вы только знали!

      И с удовольствием отметила, как вытянулось лицо Гавриловой.

      «Ну, хватай крючок, акула пера, хватай! – усмехнулась про себя Мария. – Если не предложишь сейчас профессиональные услуги, я сожру и свою, и твою шляпы!»

      – Я заметила, – изрекла Вера с самодовольным видом. – И очень удивилась, как вы допустили, чтобы напротив вашего салона рекламировали шарашкину контору конкурента? К тому же у вас дорогие и престижные авто! А у Беликова? Тьфу! Ерунда японская!

      «У тебя и японской ерунды нет! – с веселой злостью подумала Мария. – Пешочком ходишь, да на маршрутке трясешься!»

      Но мысли свои не озвучила, а Вера, воодушевленная ее откровенностью, продолжала возмущаться:

      – Да еще заказал баннеры с женой в полуголом виде, чтобы мужики пялились и слюни пускали! Боже, какой моветон! Я бы никогда на такую пошлость не решилась!

      Оценив взглядом отекшее лицо и несуразную фигуру, Мария представила Веру полуобнаженной на баннере и едва не подавилась от смеха, закашлялась и опустила взгляд в стол. Но тут в кабинет по-свойски без стука вошел Ваня и, не заметив посетителей, шагнул к ее столу и радостно сообщил:

      – Тетя Маша, я твой ноутбук починил!

      Увидел Веру, Кречинского и сконфузился:

      – Простите, Мария Ефимовна! Я не знал, что вы заняты!

      Щеки его порозовели, голубые глаза смотрели растерянно, словно он совершил самый негодяйский поступок в своей жизни и теперь не в силах его исправить.

      «Совсем еще ребенок, – с нежностью подумала Мария. – Единственное родное существо, добрейшее создание, мордаха херувима с рождественской открытки!» И вздохнула. Хоть в этом судьба ее не обделила. Будет кому в старости водички подать…

      И ласково улыбнулась.

      – Спасибо, дорогой! Поезжай домой! Там Клава какой-то суп необыкновенный приготовила и, кажется, гуляш…

      Похоже, последняя фраза смутила Ваню окончательно. Он покраснел, стушевался, буркнул:

      – Хорошо, Мария Ефимовна, но я в институт. До вечера. У нас семинар сегодня! – и выскользнул за дверь.

      Вера проводила его любопытным взглядом. Кречинский снова подлил себе