Ярость валькирии. Ирина Мельникова

заявились в ее кабинет, чтобы бросаться к ним с объятиями. Да и повод для визита журналистки и ее пропойцы мужа легко угадывался.

      – Присаживайтесь, – кивнула Мария в сторону диванчика и двух мягких кресел.

      Кречинский тут же плюхнулся на диван, откинулся на спинку и, закинув ногу на ногу, принялся с интересом разглядывать винтажный бар в форме глобуса.

      Вера взгромоздилась рядом на кресло, пристроила большую сумку на колени и окинула кабинет жадным взглядом.

      – Как тут стильно у вас! – сказала она и облизала губы. – И салон – просто загляденье. Все сверкает! И персонал, сразу видно, вышколенный! Чувствуется рука опытного руководителя!

      – Мне очень нравится ваше лицо, – вдруг перебил ее Владимир. Мутный взгляд его несколько просветлел. – Я сейчас работаю над эпическим полотном, и прошу, даже умоляю вас о нескольких сеансах позирования…

      – Володя невероятно талантлив, вы же знакомы с его творчеством! – торопливо вклинилась Вера, заметив, что губы Марии дрогнули в едва заметной усмешке. – Его полотно реально порвет прежние представления об изобразительном искусстве. Художественный мир встанет на дыбы!

      «Уж сколько этих полотен упало в бездну! – подумала Мария. – А мир не перевернулся и на дыбы вставать не собирается. Господи, опять пришли, побирушки, деньги просить!»

      Марии уже не раз приходилось сталкиваться с Гавриловой. Однажды она опрометчиво согласилась спонсировать выставку ее мужа, хотя считала его весьма посредственным художником, затем заказала ей рекламную статью, как оказалось, совсем неплохую, но, к сожалению, абсолютно бесполезную, а с полгода назад помогла проникнуть на одну закрытую тусовку, где собирались сливки общества. Вспоминать о последнем благодеянии Мария не любила. Гаврилова кружила над бизнесменами, точно канюк над курами, и в попытках вырвать кусок пожирнее набивалась к солидным людям в друзья, не к месту хихикала и кокетничала. Мария пришла в ужас от ее ужимок и смешков, поэтому весь вечер держалась на расстоянии и делала вид, что мелкую интриганку в нелепом наряде в приличное общество ввел кто-то другой.

      Кречинский тоже пытался пару раз выжать из Сотниковой деньги, но в искусстве плести ловчие сети заметно уступал жене, клянчил приличные суммы крайне грубо, а получив отказ, бил себя в грудь кулаком и вопил, что плебеям гениев не понять. Последний раз, в стельку пьяный, выкрикнул это в лицо заместителю губернатора и тут же был выдворен из областной комиссии по охране культурного наследия и памятников архитектуры.

      Не пребывай Мария в растрепанных чувствах, эта сладкая парочка не проникла бы в ее салон дальше порога, но именно сейчас пакостница Гаврилова была ей нужна позарез. Потому Мария подавила в себе желание вызвать охрану и скупо улыбнулась.

      – Да, эпическое полотно – это очень интересно! – произнесла она и добавила голосу толику теплоты: – Чай, кофе или, может, чего покрепче?

      – От коньячка не откажусь! – Кречинский выпрямился и довольно потер ладони. – С лимоном или без оного – никакой разницы!

      Вера