Я_существо. Маргарита Баренцева

изведением, не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет и не пропагандирует их. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью

      Я существо без сердца, без души,

      Без трепета надежд, без ропота сомнений

      Я – вечное. Жизнь для меня гроши —

      Оброненная мелочь утешений

      Я старше времени, я память обо всём

      Мой дом стоит на берегу Вселенной

      Бессмертие моё тоскует в нём,

      Песок планет перебирая тленный

      Андрей Вячеславович Лысиков

      Человек, который всегда незримо защищал меня, имел непростую судьбу. Его жизненному пути было суждено оборваться в переломный момент, чтобы я смогла продолжить свой путь без него, опираясь лишь на саму себя.

      Это его история.

      Глава 1. Бежать

      Если бы меня спросили, когда началась эта история, то я бы смело сказал: всё началось в полдень сырого и слякотного ноября, когда солнце, которого не видно из-за туч, едва подошло к зениту.

      День был таким же, как и многие другие в моём добровольном изгнании. Близился исход осени с холодными порывами ветра и грудой недоделанных по хозяйству дел. Под крышей летней кухни уже стояли закатанные банки с соленьями, в морозилке заморожены ягоды и овощи. С деревьев в саду дождём сыплются грязно-золотые листья, покрывая и землю, и крышу роскошным узором ковра, который вскоре начинает гнить и удобрять собой почву. Сырость туманов наполняет неприветливый клочок земли где-то далеко, на окраине пригорода, в котором я когда-то родился, и вырос, и пережил всю странность своей юности.

      В этот день ветер, как и всегда в ноябре, гнал с моря угрюмый дождевой фронт, пасмурный и влажный, тяжело перекатывая облака. Такая погода несёт за собой шторм или, чёрт его знает, что-то похуже. В печи, истлевая, угасали утренние головёшки дров. Новых я не нарубил, а надо бы: ночи становятся промозглее, чем моё одиночество.

      В холодильнике пусто.

      Но не это, а мысль о том, как там дочь, не давала покоя.

      Пожалуй, пора ненадолго выйти из своего добровольного блэкаута и включить телефон. Скрываться вот так – идея не очень удачная.

      Несколько раз дотрагиваясь пальцем до кнопки включения телефона, я в нерешительности то останавливался, то со вздохом решался. Ну вот… пора.

      Аппарат лениво вздрогнул. Экран из чёрного засветился бело-голубым. Посыпалась почта, несколько пропущенных звонков и сообщений: одно от дочери, пара с работы, шесть от друга и…

      На секунду я немного завис…

      И да… Среди этого хаоса – короткое письмо. Чтоб его!..

      Я оглянулся, точно боялся, что кто-то увидит. Что кто-то узнает мою тайну: я открою это сообщение, и то, что в нём написано, разом разрушит эту идиллию уединения в доме на окраине. Всё это погибнет: тихий двор, свернувшаяся клубком кошка, облетевшие деревья, опустевший розовый сад, сложенные у входа сарая лопаты и тяпки, топор, грязное полотенце, садовая роба, одинокое кресло на крыльце, шорох ветра… Всё это сотрётся, исчезнет, сгинет, погрузится в пучину воспоминаний, разрушит до основания мой покой. И всё же…

      Из-за забора сосед лениво махнул рукой.

      – О! Вот он ты! Привет! Давно тебя не было видно! Хотел бы я пожелать тебе доброго дня. Но день, похоже, совсем не добрый. Посмотри, что на небе творится. Тучи-то какие…

      – Да, что-то будет, – тихо ответил я. Кажется, ветер заглушил мои слова.

      – Лучше бы снег наконец пошёл. Дожди уже одолели. Всё убрал?

      – Да, почти…

      Ветер снова унёс слова прочь.

      Я обречённо взглянул на два мутных одиноких чернеющих окна над крыльцом, на садовую утварь, выставленную перед сараем, и решил, что этот фронт работ по уборке точно никуда не денется. Чуть-чуть подождёт. Подождёт ровно пару минут, а пока я прочитаю то самое сообщение. Прочитаю, и ничего со мной не будет. Совсем ничего. Если там будет что-то, что меня ранит, я просто спрячу мысли, оставлю всё как есть и выберу себя. Просто скажу себе: «Нет, ничего не случится, ты уже достаточно хорошо научился владеть собой». К тому же я записан на этой неделе на приём к своему психотерапевту, и он снова поставит раскуроченные шарниры и шестерёнки на места. Так было, так есть, и так будет.

      Родиться в семейной идиллии, чистым листом, мне не повезло, и каждый день жизни наращивал этот снежный ком так упорно, что стряхнуть с себя эту тяжесть оказалось задачей отнюдь не простой. Поэтому после тщетных попыток справиться как-нибудь самому – я сломался. Лишь стенам в этом доме известно, сколько раз я пытался починить себя. То количество попыток было настолько огромно, что я потерял