Линия разлома. На грани мира и войны. Анастасия Рудакова

спокойным, но неравномерным, словно он обдумывал что-то, с чем уже смирился.

      – Знаешь, парень, – произнес он тихо, будто боясь потревожить чью-то дремлющую память, – когда сидишь вот так, в темноте, мозг начинает думать о тех, кого оставил позади. Воспоминания возвращаются с такой силой, что терпеть их почти невыносимо.

      Андрей почувствовал, как сдавило в груди. Он не хотел прерывать, чувствуя, что за словами Ивана скрывается что-то важное.

      – Ты говорил, что это не твоя первая война, – высказал он наконец, осторожно подбирая слова. – Как начинался твой путь?

      Иван глубоко вздохнул, словно собирая в себе силу для погружения в воспоминания. Эти истории прожжены временем, и говорить о них было не легкой задачей.

      – Всё началось в девяностые, – начал Иван, его голос стал еле слышным, и Андрей придвинулся ближе. – Тогда я ещё был зелёным юнцом, таким же, как ты. Попал на первую свою войну, думал, что домой вернусь героем. Звучит глупо, да?

      Блеск в глазах Ивана на мгновение заменился тенью грусти.