Невероятная Соня. Часть I. Парижский призрак. Марина Денисова

глаза, не выдержав вида, искажённого гримасой боли Сониного лица.

      Если бы обвалилась стена, рухнул потолок или провалился пол, Соня не была бы так поражена. Рухнул мир! Их с Андреем мир рухнул! Остались одни развалины, на которых стояла Людмила Николаевна. У Сони похолодели руки, желудок упал куда-то вниз, в ушах зазвенело, и без того больная голова заболела ещё больше.

      – Ребёнок? Что вы несёте? – крикнула Соня, в момент, забыв про годы страха, который внушала ей эта женщина. – Какой ребёнок?

      – Не надо мне хамить! – стараясь казаться спокойной, ответила свекровь. – У Андрея уже год отношения с другой женщиной, он думал, что всё закончится, но Аня беременна и я… – она осеклась, – он… не собирается отказываться от ребёнка. Поэтому, ты должна собрать свои вещи и уйти, и дать ему возможность быть счастливым с той, которая даст ему то, чего ты дать не можешь.

      – У него год отношения… он год мне изменяет, а вы так спокойно мне об этом говорите? – прошептала Соня пересохшими губами.

      – А что ты удивляешься? Верных мужчин не бывает, глупо в твоём возрасте думать иначе. Его связь с заведующей ещё в той больнице, его бесконечные пациентки, медсёстры… ты разве не знала? Не прикидывайся, ты не могла не знать. Он умный, красивый мужик, в самом расцвете лет, ты же вечно то страдаешь, то болеешь, то вообще на работе почти сутками.

      Людмила Николаевна выглядела на удивление спокойно, как будто не разрушила Сонину жизнь, а вновь говорила о своих грядках.

      Теперь для Сони не просто рухнул мир, даже жалкие развалины превратились в пыль. Было ощущение, что её отхлестали плетью по всему телу, разорвав всю кожу. Ей так хотелось казаться сильной, она так не хотела плакать перед этой женщиной, но сил уже не было, она разрыдалась.

      – Я знала про заведующую, но он клялся, что больше никогда… – Соня ревела, как белуга, – про остальных я не знала. Как он мог?

      Её стало трясти, рыдания перешли в икоту, как в детстве…

      – Ой, как всё тяжело, – то ли посочувствовала, то ли позлорадствовала свекровь. – Неужели не знала?

      – Нет… – проревела Соня.

      – А что ты хотела? Все мужики такие.

      Соня как-то резко успокоилась. Подняла на свекровь красные от слёз глаза и спросила: – И Сергей Иванович?

      Людмила Николаевна взглянула на неё холодными глазами, и, выпрямив спину, сказала: – И Сергей Иванович, – и поморщившись, сама того не желая произнесла, – он, когда в своём КБ работал, с кем только не путался.

      – И вы, пройдя через это, получаете теперь удовольствие из-за того, что ваш сын такой же кобель, как и его отец? – вопрос прозвучал грубо, но доставил Соне садистское удовольствие.

      Людмила Николаевна отшатнулась, как от пощёчины. Она высокомерно посмотрела на Соню: – В мужчинах это заложено, только есть разница, с одними жёнами они счастливы, потому что они матери их детей, а с другими мучаются, как с чемоданом без ручки: и в хозяйстве непригодный, и выбросить вроде жалко.

      Соню охватило бешенство, так её ещё никто не унижал. За что? Что она сделала?

      – Людмила