Осень Средневековья. Йохан Хёйзинга

передававших некогда дыхание неподдельной страсти. В стихотворении Le Vœu du Héron [Обет цапли] Жан дё Бомон, побуждаемый дать рыцарский воинский обет, произносит:

      Quant sommes ès tavernes, de ces fors vins buvant,

      Et ces dames delès qui nous vont regardant,

      A ces gorgues polies, ces coliés tirant,

      Chil œil vair resplendissent de biauté souriant,

      Nature nous semon d’avoir cœur désirant,

      …Adonc conquérons-nous Yaumont et Agoulant344

      Et li autre conquierrent Olivier et Rollant.

      Mais, quant sommes as camps sus nos destriers courans,

      Nos escus à no col et nos lansses, bais(s)ans,

      Et le froidure grande nous va tout engelant,

      Li membres nous effondrent, et derrière et devant,

      Et nos ennemis sont envers nous approchant,

      Adonc vorrièmes estre en un chélier si grant

      Que jamais ne fussions veu tant ne quant345.

      Коль вина крепки нам в тавернах наливают,

      И дамы подле нас сидят, на нас взирают,

      Улыбчивой красой очей своих сияют,

      Роскошеством одежд и персями блистают, —

      Задор и смелость враз сердца воспламеняют,

      …Йомонт и Агуланд нам в руки попадают,

      Другие – Оливье, Роланда346 побеждают.

      Но ежли мы в бою, и конники мелькают

      Держа в руках щиты, и копья опускают,

      Жестокий хлад и дождь нас до костей пронзают,

      И члены все дрожат, и вот уж настигают

      Враги со всех сторон и нас одолевают, —

      Тогда мы молим: пусть нас своды обступают,

      Не кажут никому и ото всех скрывают.

      «Hélas, – пишет из военного лагеря Карла Смелого под Нейссом Филипп дё Круа, – où sont dames pour nous entretenir, pour nous amonester de bien faire, ne pour nous enchargier emprinses, devises, volets ne guimpes!»347 [«Увы, <…> где дамы, дабы занимать нас беседою, дабы поощрять нас на благое дело и осыпать нас цепочками, вышитыми девизами, наперсными накидками и платками?»]

      В ношении платка или предмета одежды возлюбленной дамы, еще сохранявших аромат ее волос или тела, эротический элемент рыцарского турнира выявляется столь непосредственно, как только возможно. Возбужденные поединком, дамы дарят рыцарям одну вещь за другой: по окончании турнира они сидят без рукавов и босые348. В сказании О трех рыцарях и рубашке, относящемся ко второй половине XIII в., мотив этот разработан ярко и выразительно349. Дама, супруг которой не склонен принимать участия в турнире – будучи при этом, однако, человеком великодушным и щедрым, – посылает трем рыцарям, избравшим ее дамою сердца, свою рубашку, дабы на турнире, устраиваемом ее мужем, один из них надел ее вместо доспехов или какого-либо иного покрова, не считая лишь шлема и поножей. Первый и второй рыцари сего устрашаются. Третий же, из всех самый бедный, берет в руки эту рубашку и ночью страстно ее целует. На турнир является он в рубашке дамы, как бы в боевом одеянии, и вовсе без панциря: в схватке рыцарь тяжело ранен, рубашка изодрана и покрыта кровью. Все видят его выдающуюся отвагу, и ему присуждается приз; дама отдает ему свое сердце. И тогда влюбленный требует вознаграждения. Он отсылает даме окровавленную рубашку, чтобы на празднестве, которым должен был завершиться турнир, та накинула ее поверх своего платья. Дама с нежностью прижимает ее к

344Два язычника из романа об Аспремоне.

345

Les Vœux du héron, vs. 354–371 / Ed. Soc. des bibliophiles de Mons. № 8 (1839).

346

Йомонт (иногда Гельмонт или Альмонт) и Агулант – сарацинские воины, сын и отец, герои романа Chanson d’Aspremont [Песнь об Аспремоне]. В этом романе (ок. 1190 г.), развивающем и расширяющем мотивы Песни о Роланде, юный Роланд сражается в битве при горе Аспремон в Южной Италии с могучим и непобедимым Йомонтом, одерживает победу и получает в качестве трофея меч Дюрандаль. За этот подвиг Карл Великий производит Роланда в рыцари. В сознании рыцарей XIV–XV вв. Йомонт и Агулант олицетворяли силу, Роланд – храбрость, Оливье, друг Роланда, – верность, разумную осторожность и рыцарскую честь. Согласно Песни о Роланде, Оливье трижды просит Роланда затрубить в рог, чтобы призвать на помощь войско Карла Великого против четырехсоттысячной армии мавров, напавшей на двадцатитысячный отряд Роланда (все цифры в поэме эпически преувеличены). Роланд же отказывается из гордости и героического неразумия. Однако впоследствии, когда от Роландовых рыцарей остается шестьдесят человек и уже сам Роланд предлагает протрубить в рог, Оливье отвергает это предложение, говоря, что французский отряд погублен из-за неразумия Роланда и не следует звать на помощь, чтобы спасти лишь свои жизни. В конечном итоге Роланд и Оливье гибнут в битве с сарацинами.

347

Письмо графа Шиме см.: Chastellain. VIII, p. 206; ср.: Commynes Ph. / Ed. J. Calmette (Les Classiques de l’histoire de France au Moyen Age). 1924–1925. 3 vol. I, p. 59.

348

Perseforest // Quatrebarbes, Œuvres du roi René. Н, p. XCIV.

349

Jacques de Baisieux. Des trois chevaliers et del chainse / Ed. Scheler, Trouvères belges. 1876. I, p. 162.