Когда Зацвёл Миндаль. Шаира Тураповна Баширова

Стояли и местные жители, которые готовы были принять и приютить у себя вновь прибывших. Кто-то записывал фамилии и откуда прибыл человек. Кто-то организованно давал указания, кому и куда можно уже ехать.

      Так, Семён Матвеевич с Лидой и внучкой, были отправлены в семью Гафуровых, которые проживали в махалле, находившейся недалеко от Боткинского кладбища. Двор был большим и дом состоял из четырёх комнат и большой террасы. Надо было отметиться в махалле, чтобы вновь прибывшим выдали карточки на хлеб.

      Хозяин дома, Фахритдин акя, степенный мужчина, лет шестидесяти, работал разнорабочим на станции, его жена, тихая, скромная женщина, пятидесяти семи лет, Матлюба, радушно встретили прибывших и тут же усадили за стол.

      – Для начала, поешьте, с дорог и прибыли. Потом вам покажут вашу комнату, – сказал Фахритдин акя.

      Из дома вышла молодая девушка и поздоровавшись, поставила на стол кислое молоко в косушке и немного сухарей.

      – Это наша младшая дочка, Фатима. Был ещё Хусан, близнец нашей девочки, но он умер, давно это было, ещё в младенчестве. Старший сын, Бахром, на фронте воюет. Его жена и двое их детей, живут с нами. Дети в школе, а Салима, невестка наша, на работе. Она работает в школе учительницей, скоро все вместе и придут, – говорил Фахритдин акя, с акцентом выговаривая русские слова.

      Невысокого роста, с серьёзным лицом, густыми бровями и большими глазами мужчина, был одет в лёгкий чапан, с тюбетейкой на голове, перевязанной ситцевым, белым платком.

      Лида с интересом разглядывала домочадцев этого гостеприимного дома.

      – Вас как зовут, уважаемый? – спросил хозяин, почему-то посмотрев на его руку, вернее на то, что у Семёна Матвеевича её не было.

      – Семён Матвеевич, для Вас можно просто Семён, уважаемый. Руку я потерял на финской войне. Спасибо Вам, что приняли нас в свой дом. Никогда не забудем Вашей доброты, – ответил Семён Матвеевич.

      – Не стоит благодарить, это наш долг. Время тяжёлое для всех нас. Значит, воевали… А меня вот на фронт, не взяли просился я, сказали возраст. Может ещё возьмут, опять заявление написал, – сказал Фахритдин акя, посмотрев на плачущую жену.

      – Я бы и сам на фронт пошёл, да куда без руки. Может мне работа какая найдётся? – выдохнул Семён Матвеевич.

      – Ну… надо поспрашивать… если только сторожем на какой-нибудь склад, – ответил Фахритдин акя, принимаясь за маставу, которую Матлюба разлила всем по косушкам.

      – Может и мою дочь можно в школу устроить? Ей семь лет исполнилось, а война не дала ей возможности пойти в школу. И я бы на работу устроилась, – спросила Лида.

      – Вот поедИм и сходим в сельсовет, там всё и узнаем, – ответил Фахритдин акя.

      Люда с аппетитом поела и спустившись с топчана, где все сидели за обедом, подошла к арыку, текущему под дувалом. Поев, встали и взрослые.

      – Спасибо. Очень вкусный суп, – сказала Лида.

      – На здоровье. Это мастава, – ответила Матлюба.

      – Имена у Вас красивые, –