мальчика. Далее: перед появлением самозванца три года свирепствовал невиданный на Руси голод. Показательно число голодных лет – мистическое «три». И, наконец, как только самозванец стал терпеть поражения, так сразу наступила скорая смерть Годунова. Все выстраивается в некий роковой ряд, звенья которого можно легко продолжить. Но мы пишем не мистический триллер со злым духом в качестве центрального персонажа, а прагматический рассказ о том, как мы – европейцы – становились «азиатами». Более интересен следующий психологический момент. Иван IV, совершая беспричинные казни, все время боялся ответного мятежа и неоднократно разрабатывал планы своего спасения, включая эмиграцию в Англию. Однако разоряемая страна все безропотно стерпела и, как утверждают историки, в народе даже сложилось представление о нем, как о справедливом царе, боровшемся с боярами-лиходеями. Зато Борис Годунов, который раздавал в голодные годы зерно из государственных амбаров и денежные средства нищим, оказался ненавистен народу и сподобился мятежа. Как это понять? Как следствие укоренения рабской психологии в обществе, о чем писал И. Шварц в притчевой пьесе «Дракон», или что-то еще? Однако до внедрения в общественное сознание психологии «поголовного рабства» было далеко. Конечно, страх перед террором, безоружность населения перед внутренним, безжалостным государством делало его «смирным». Но после смерти Ивана IV накапливаемая десятилетиями негативная энергия народа прорывалась в московских волнениях 1584 года и повторилась в 1586 году. Последующая политическая и экономическая стабилизация способствовала установлению внутреннего мира, как оказалось, очень хрупкого. За это время мефистофельский яд Ивана Грозного не вышел из пор общества. Никогда в своей полутысячелетней истории не бунтовавшей против центральной государственной власти народ взбунтовался, круша свою страну. Будто разом вышел весь скопившийся гной…
Восшествие на престол самозванца отнюдь не означало чего-то страшного. Вполне возможен был оптимистический сценарий развития событий. Прежде всего, новоявленный царь Дмитрий не был глуп. Наоборот, историки отмечают в нем много положительных качеств – смелость, ясность мышления, твердую веру в свою избранность. Последнее давало надежду, что со временем он поведет себя не как временщик, а как государственный деятель, пришедший не воровать и затем убежать, а обустраивать свое государство. Однако у царя «Дмитрия» существовал один существенный недостаток, свойственный людям, получившим доступ к «бесплатным» государственным деньгам, – страсть к мотовству. Новый царь лихо раздавал долговые расписки на огромные суммы. Процесс раздач затормозился, когда казенный приказ (тогдашнее министерство финансов) ограничил его траты, с чем самозванец смирился. А в целом царь «Дмитрий» начал неплохо. Прекратил казни опальных и даже вернул им, включая родственников Годунова, захваченное у них имущество. Чуть было не казненный Василий Шуйский (указ о помиловании был оглашен, когда тот
