Россия в поисках эффективности. Борис Николаевич Шапталов

требуемой эпохой, шла в первых рядах.

      Очередное фундаментальное преобразование Ивана III было связано с реформой поземельных отношений. При нем появился новый вид феодального землевладения – поместье. Поместье представляло собой пожалованный воину от имени великого князя (затем царя), а фактически государством, участок земли с крестьянами за обязанность служить царю и государству пожизненно. Поместье являлось собственностью государства и могло изыматься назад. Так возникло сословие помещиков или дворян (от слова «двор»), лично зависимых от государства. Этим оно принципиально отличалось от бояр и князей, чья земля – вотчина – всецело принадлежала их владельцам, давая феодалам экономическую, а с ней и политическую основу независимости от великого князя. Бояре и князья набирали свои воинские отряды – ополчения – с вотчин, имея, таким образом, реальную военную силу, которая неоднократно использовалась в феодальных смутах. Поместье же было слишком мало, чтобы дворянин мог сформировать серьезный военный отряд, поэтому он не представлял угрозы для верховной власти. Кардинальный отход от удельно-вотчинной системы к поместной делал централизацию государства материально обеспеченной.

      Еще один принципиальный шаг: Иван III развернул политику от союза с Востоком к политике заинтересованного внимания к Европе. При нем произошло событие, вряд ли возможное при князьях с политическими и идеологическими взглядами, как у Александра Невского и Калиты. Иван Васильевич женился на племяннице византийского императора Зое (Софье) Палеолог. Изюминка брака была в том, что инициатива исходила от врага православной церкви – Ватикана, что нисколько не смутило Иван III, хотя явно противоречило традиции подчеркнуто антизападной позиции «ордынской» Руси. В 1469 году в Москву из Рима прибыл папский посол с проектом брака недавно овдовевшего великого князя с византийской принцессой. Она, как и другие дети брата последнего императора, погибшего в ходе штурма турками Константинополя в 1453 г., находились на попечении Ватикана.

      Иван III, казалось, должен был отвергнуть это предложение, потому что Ватикан мог рассматривать Зою Палеолог как канал своего влияния. Кроме того, с точки зрения иерархов православной церкви, она была еретичкой, ведь флорентийская уния 1439 года между католической и византийской церквями оставалась в силе. Именно в силу этих причин «нормальный» московский князь, воспитанный в традициях ненависти к католичеству и Западу, должен был отвергнуть соблазн. Приведем в качестве образчика такого мышление соображения современного нам историка: «Проект «русского брака» отвечал извечной жажде римского престола к расширению сферы своего идеологического влияния, стремлению подчинить себе русскую церковь, вовлечь Русское государство в свои политические комбинации…» (1. С. 71). Если на таком антизападном уровне думает наш современник, то как должны были ужаснуться предложению папского посла современники великого князя? Только не