Anamnesis mali. История беды. Александр Мишкин

лет всё изменилось до неузнаваемости!

      – Темпора мутантус! – мудро заметил Ванька.

      – Эт нос мутамур ин иллис! – продолжил я древнеримскую истину и поднял бокал, – Вот за это и выпьем!

      – А перевод? – потребовала Кларочка, – Что-то там про время, насколько я поняла?

      – Времена меняются – и мы меняемся вместе с ними! – торжественно провозгласил Петрович. Уже по-русски.

      – Хороший тост, – одобрила Кларочка, – Виват?

      – Виват! – хором подтвердили мы с Ванькой и вновь сдвинули бокалы.

      Их слабый звон был перекрыт грохотом со стороны соседнего столика. Мы вздрогнули и, не успев выпить, обернулись на шум.

      Там творилось что-то странное. «Фашист» с выпученными глазами вскочил, зачем-то содрал со столика скатерть, обрушив наземь всё, что на ней было, и теперь вертелся на одном месте. Скрючившись и схватившись обеими руками за тощую шею, сиротливо выглядывающую из явно большого для неё ворота вражеского мундира. Рот нашего странного соседа был широко раскрыт и издавал жутковатые хрипящие звуки. А лицо – синело.

      – Подавился фриц! – первым сообразил Петрович и рванул к бедняге. Я – за ним.

      Ванька подбежал к «фашисту», обнял его сзади и обеими ручищами принялся толчками давить на живот, пытаясь заставить застрявший где-то в гортани кусок вылететь наружу и дать проход воздуху.

      Вокруг мигом образовалось плотное кольцо зевак. Слава Богу, никто не пытался давать советы: просто молча стояли в ожидании дальнейшего развития событий.

      – Без паники, мы врачи! – на всякий случай сообщил я почтеннейшей публике.

      Та приняла это известие с одобрительным мычанием. Из толпы к нам вывинтился толстенький маленький человечек с характерной формой носа и небритостью:

      – Дарагой, «Скорую» нада вызват? – озабоченно поинтересовался он. Акцент тоже был характерным.

      Я посмотрел на Петровича. Тот старался изо всех сил, но тщетно: несчастный «фриц» в его объятьях синел всё больше, уже почти не трепыхался и закатывал глазки.

      – Вызывайте, – подтвердил я и, поколебавшись пару секунд, добавил, – Вы хозяин кафе? Срочно нужен нож с острым концом. Очень острым. Ещё – широкая трубочка для коктейля. И водка.

      Толстяк недоумевающе взглянул на меня.

      – Рэзать будэм! – максимально доходчиво пояснил я.

      Перевод помог. Горец радостно закивал и скрылся в подсобке. Через несколько секунд вернулся, размахивая над головой, словно шашкой, огромным разделочным ножом. Из другой его руки торчал пучок разноцветных коктейльных соломинок. Как раз нужного диаметра.

      Следом за хозяином тяжело топал крупный официант с подносом, на котором красовалась запотевшая бутылка водки и несколько рюмок.

      – Вот, – запыхавшись, толстяк протянул мне нож и соломинки, – А там – водка.

      – Рюмки-то зачем? – рассеянно спросил я, пробуя ногтем острие