Далекий край. Первое открытие. Николай Задорнов

груди, Удога давил на корму, и еще давил, и все сильней, и упирался ногами, и перебирал ногами так, что вода забурлила. Он тужился до тех пор, пока лодка не зашуршала и не всплыла.

      Тут он разогнулся и поглядел на девушку. «Волосы у нее как трава осенью».

      Он знал, что светлые волосы бывают у русских и у орочон[8], приходивших в эти места.

      Девушка приблизилась к нему и отдала веревку, за которую держала его оморочку. Мгновение посмотрела ему в лицо. У нее были черные глаза и румяные щеки.

      – Какая у тебя лодка большая и тяжелая! Что ты в ней везешь? – спросил Удога.

      Девушка, не отвечая, полезла в лодку.

      – Почему у тебя волосы такие? Как седые!

      Она молчала, спиной к нему насаживая измытое добела весло на колок к борту.

      Потом взяла другое весло, подняла его. Удога видел на ярком солнце лопасть в свежих мохрах древесных волокон, обитых за день гребли водой, пухлую розовую руку, крепко державшую весло там, где кругленькое белое отверстие в резном утолщении. Девушка поставила оба весла и даже не поглядела на Удогу.

      – Подожди! – сказал он.

      Но девушка налегла на весла и отъехала. Течение быстро несло ее, и она гребла сильно. Теперь ее лицо стало черным. Вскоре лодка стала, как щепка, маленькой и тоже черной.

      «Что это за девушка? Откуда она? Зачем была тут? Почему у нее такие волосы?..»

      Удога осмотрелся.

      – Э-э! Ведь тут близок шаманский остров, – снова вспомнил Удога.

      Вон он, залег среди реки, весь в солнце, с песчаными буграми и обрывами, с лесами кедра, лиственницы…

      На острове видна рогатая лачуга. Торчат крайние, неотпиленные жерди крыши. На них – резьба. По сторонам тропы, ведущей к дому, – два толстых мертвых дерева. Из них вытесаны плосколицые идолы с мечами на башках. Блестят сейчас две белые морды, будто высунулись страшилища из леса.

      «Может быть, ездила ворожить к нашему шаману Бичинге?»

      Удога залезает в оморочку, налегает на весла.

      – Э-э! Вон и сам шаман куда-то едет! Кто-то везет его. Наверно, едет хоронить… Или лечить…

      Лодка шамана как-то сразу оказалась вблизи Удоги. Она мчится быстро. Гребут десять гребцов. Удога упал в своей оморочке ниц. Но подглядывает.

      Видно лицо шамана. Он почти слепой, сухой, с седыми косматыми волосами, в богатом халате и со множеством серебряных браслетов на руках. Держит шаманскую палку с резьбой. Его лодка проходит. Поехал куда-то… Не туда, куда девушка. И не в нашу деревню. К устью Горюна едет…

      Удога поднял голову.

      «Шаман уехал!»

      Сразу две встречи: хорошая и плохая…

      Он опять налег на весло и разогнал оморочку. День такой ясный, чистый, на душе весело. Удога улыбается.

      «Кто такая и откуда?» – запел Удога.

      Ханина-ранина…

      Ты прекрасна и светла,

      Ханина-ранина…

      Отец ждет! – удар весла.

      Мама ждет! – удар весла.

      Брат

8

Орочоны (от эвенкийск. «орон» – «олень») – дореволюционное название ряда групп эвенков.