Монстры Лавкрафта (сборник). Антология

деньги на туалетном столике. Много денег. Эта сумма практически кричала: «Не будь дурой и садись в ближайший поезд до Сан-Франциско. Следующая остановка – Город ветров».[28]

      Я надеялся, что Мертаг все держит под контролем. Я надел свой лучший костюм, и мне не хотелось, чтобы в нем появились дыры от пуль.

      11

      Несмотря на название, лагерь «Сороковая миля» находился вовсе не в сорока милях от Пардона. Судя по моим карманным часам, тряска в фургоне Хун Чана длилась три часа. Хун совсем со мной не разговаривал. Я сидел рядом с водителем, прижатый грузом муки, сахара и всякой всячины, среди которой был даже ящик с негерметичным динамитом.

      Мы петляли по каньону бухты Андерсона, в лощине рядом с экскаваторами и нагромождением разномастных лачужек. Здесь потрескивали костры, и языки пламени походили на бабочек-данаид, порхающих под чугунными горшками, вычищенных женщинами до пепельного цвета. Там было несколько детей, но ни одной собаки. Любой мальчик, который был достаточно взрослым для того, чтобы управляться с киркой, лопатой или скатной доской молотилки, попадал в группу рабочих, невозмутимо разделывавших землю, стоя в холодной воде среди скалистых выступов над лагерем.

      На мои дружелюбные кивки никто не отвечал. Никто даже не посмотрел в мою сторону, кроме двух мужчин, которые наблюдали за происходящим из тополиной рощи, свесив однозарядные винтовки. Я не мог успокоиться, пока Хун не провел меня через лагерь к одному сооружению, которое оказалось тремя или четырьмя близко расположенными хижинами. Он проводил меня за плотную штору в тусклое и сырое место, где пахло мускусом и опиумом.

      – Кёниг! Ну наконец-то. Устраивайся.

      Батлер лежал на куче медвежьих шкур рядом с костровой ямой. Он был завернут в одеяло Навахо, но выглядел заметно истощенным. Его уродливый череп походил на кусок антрацита, который был достаточно плотным, чтобы согнуть под собой шею. Его темная плоть иссохла и туго натянулась, как сыромятная кожа. Казалось, он был на целую вечность старше своего зычного голоса. В общем, его можно было принять за окаменелую человекообразную обезьяну, которая обрела вечный покой в кунсткамере у Барнума дома.

      Спутница Батлера, беззубая старуха со злым прищуром, спросила:

      – Мама умерла? – она аккуратно приложила длинную тонкую трубку к губам и ждала, пока Батлер достанет опиум. Затем бросила на меня еще один жуткий взгляд и даже не предложила затянуться.

      Спустя какое-то время Батлер сказал:

      – Из вас бы вышел отличный тамплиер.

      – Если не брать во внимание тот незначительный факт, что я считаю христианство полным дерьмом. А вот совместить приятное с полезным, перерубив всех сарацинов, я бы точно смог.

      – В таком случае вы опоздали на несколько веков. Вы – современный крестоносец. Образованный человек, я правильно понимаю?

      – Ну, учился в Гарварде, разве вы не в курсе? – Я произнес «Гарвард» с акцентом, чтобы усилить иронию.

      – Дорогое образование. Впрочем, оно везде такое. Тем не менее

28

Прозвище Чикаго.