Рай свободных улиток. Марина Владимировна Чигиринова

откуда-то огромным охотничьим ножом, строгал вялые огурцы, по закутку распространился давно забытый запах корюшки. Изобилие и хаос стола напоминали полотна Снейдерса.

      Алкоголь внезапно окрасил мир в яркие краски. Лица людей стали более привлекательными, и всех непреодолимо потянуло к душевному общению. Присутствующие казались давно знакомыми, почти добрыми родственниками. Макар не заметил, как уже пил вонючее пойло из пластиковых бутылок с дрожжевым резким запахом.

      – Что это? – поинтересовался Макар, пока мог. Позже он уже не вникал в то, что ест и пьет.

      – Ага! Понравилось? – довольно щурился старичок. – Это мой секретный рецепт: берется пиво, ….

      Макар сразу отвлекся и не вник в секреты рецептуры его виноделия. Он заметил, что женщина была не одна в этой компании. Вторая тихо сидела за спинами всех, облокотившись о стену железного гаража. Она была похожа на бывшую учительницу – невыразительное, как застиранное, лицо, пучок волос на макушке и умный прищур глаз за толстыми стеклами очков, замотанных сбоку пластырем. Ее щуплое тело терялось в складках старенького серого драпового пальто, утепленного намотанным сверху синим вязаным шарфом со спущенными петлями.

      Было видно, что она не пользуется авторитетом и популярностью, в отличие от Елены, которая громко шутила, и все с готовностью откликались смешками, поддерживая ее нецензурные шутки. «Елена Прекрасная», как иронически про себя назвал ее Макар. А Елена, к его ужасу, активно строила ему глазки, протягивая ему лакомые куски со стола и посвящая его в секреты ее жизни, которые он не слушал.

      А дед продолжал подробно перечислять ингредиенты рецепта, даже потеряв единственного слушателя. Но, скорее всего, это уже был следующий рецепт:

      – Намнешь ее, сильно, чтобы сок пошел, и так, жменькой туда клюквы – хрясь! Не жалея! И если есть еще горькушечки, маааленькие, их нужно заранее засолить. И тоже – туда.

      Дед строго и с вызовом посмотрел на Макара, как будто тот был против добавления горькушек.

      Озираясь, Макар перевел взгляд на великана, который, привалившись к горе ящиков уже закимарил, громко посвистывая носом. Как-то хорошо сиделось. Душевно что-ли? Пойло шло как вода, коварно лакируя действительность и рождая чувство праздника.

      – О, Философ! Садись к нам! Культурным людям есть о чем поговорить, – почему-то явно относя к культурным людям только себя и Макара куцый широкими жестами демонстрировал свободный ящик у стола высокому старику с огромными залысинами. Действительно, пришедший был чем-то похож на Сократа, хотя крупный выразительный нос и колечки оставшихся волос делали его более похожим на римского воина.

      Старик, высокомерно, совершенно не реагируя на суету куцего, уверенно сел на пластиковый ящик, который по видимому оставляли ему, уважительно не занимая.

      – Ты откуда такой взялся? – недоверчиво впился глазами Философ в глаза Макара. Впервые тот почувствовал дискомфорт. Как нашкодившему мальчишке ему хотелось опустить