Амстердам. Тени свободы. Лев Легенд

одеждах, закованные в массивные золочёные рамы, патронташ бутылок с вином над барной стойкой, маленькие картинки на стене, пивные кружки, вымпелы, таблички и другую барную фурнитуру. Зеркало визуально увеличивало маленький барчик, придавая ему глубину. И даже если сюда зайдёт всего лишь один человек и расскажет бармену свою историю, то бар уже не будет казаться пустым и глухим. В этот час все столы были заняты. Я заказал голландский суп – гороховое пюре с кусочками сосисок и моркови – и запечённую курочку, картофель фри и салат из свежих овощей прилагались. Пока мои кушанья готовились, я морил червячка французским хлебом с очень вкусным чесночным маслом, запивая голландским пивом. Бармен, мужчина средних лет с живыми голубыми глазами, отточенными движениями разливал напитки и расставлял стулья по местам. Он чётко знал, когда и к кому подойти, когда и кому улыбнуться. Гороховый суп, который больше походил на гороховую кашу, меня не впечатлил, и я отодвинул тарелку в сторону в ожидании цыплёнка. В бар из холла вошла крупная молодая официантка с большой тарелкой на пальцах. Добрая половина курицы, гарнир и салат соблазняли своим ароматом и цветом. Дав ей понять, что кушанье для меня, я погрузился в чревоугодие. Напоследок – чашечка заварного кофе. Счёт на 21.75 евро. 24 евро на столе, и я снова на оживлённых улицах Амстердама, готовый к новым приключениям.

      Солнце уже касалось пиков крыш, тени растекались шире по улицам, каналам и мостам. Мой прогулочный катер припарковался правым бортом у причала того самого канала, водами которого омывалась площадь вокзала. Лодка была около двадцати метров в длину с двумя рядами сидений. Арочная стеклянная крыша плавно переходила в окна. Внутри было светло и комфортно. У большого деревянного штурвала сидел на офисном стуле рослый капитан в белой рубашке и синей жилетке, без погон. Он приветствовал каждого пассажира. По его благородному лицу, несшему отпечаток шестого десятка лет, было видно, что каждодневное и, возможно, многолетнее катание туристов превратилось для него в рутинное занятие, лишённое красок. Возможно, когда-то он бороздил моря и океаны, переживая всплески волн и бурных эмоций. Теперь он был водителем трамвая на воде, и только прядь пробитых сединой волос, ниспадающая на лоб, выдавала в нём путешественника.

      – Добрый день.

      – Добрый день.

      Пассажиры постепенно заполняли катер. Капитан справлялся у каждого о его родном языке.

      – Добрый день, капитан, – я был единственным из всех пассажиров, кто назвал его по рангу.

      Но его голос и выражение лица оставались безразличными. Неужели всё так надоело? Про родной язык меня не спросил. А может, он вовсе и не капитан в моём понимании этого слова. Может, он всего лишь водитель речного трамвайчика. Как бы там ни было, наш вагончик продолжал заполняться. Я сел впереди с левого борта и взглядом приветствовал каждого, кто ступал на борт через маленькую дверь, расположенную тут же впереди, с правого борта. Испанцы, итальянцы,