Секреты мертвых. Хизер Критчлоу

станет ей подругой, поможет вписаться в общество. Ведь Энгес продолжает твердить об этом.

      – Второй сын. – Брайони кивает на школу. – И с вашей девочкой все будет в порядке.

      – О, Эмма – мой третий ребенок, – говорит незнакомка. – Средний учится в одном классе с другим вашим сыном, Робби, так ведь его зовут?

      Женщина смотрит на нее ласково, но Брайони кажется, будто в ее голубых глазах таится проблеск оценочного суждения, замаскированного под улыбкой. То, что ей пока не удалось влиться в местное общество, вовсе не значит, что людям неизвестно, кто она такая, и что они ничего о ней не знают.

      – Ах, ну да, конечно, – произносит Брайони так, словно только что вспомнила о том, что их дети учатся в одном классе. Она смеется над своей забывчивостью. Но на самом деле вокруг нее опять вырастает стена.

      – Тяжело, правда? Теперь мы станем проводить с ними гораздо меньше времени. Не знаю, как я буду без Эммы. Только же недавно она была совсем крошкой… Мы и оглянуться не успели, а они уже в школу идут.

      Рука женщины потянулась к Брайони, чтобы прикоснуться к ней, подтвердить их общность. Еще несколько секунд назад ей этого очень хотелось. Но теперь… Все так шатко, скользко. Она не знает, как это воспринять. Поколебавшись, Брайони заводит разговор о том, что знает:

      – А вы не желаете вернуться на работу?

      Губы женщины размыкаются в удивлении:

      – Работать? Нет, что вы! Детей же надо забирать из школы. Какая тут работа? Я готовлю для пенсионеров кофе утром, по пятницам, в церкви. Они тоже будут скучать по Эмме. – Глаза женщины увлажняются, и Брайони в ужасе ждет, что она сейчас разревется так же, как ее дочка. – Пока я всех напою, времени на что-то другое просто не остается.

      Повисает неловкая тишина. Брайони пытается сообразить, как ей продолжить разговор, как лучше сформулировать вопросы, что вихрятся в ее голове в отчаянной потребности выговориться: высказать все то, что наболело, и почувствовать наконец себя понятой. Ей так и хочется выкрикнуть: «Неужели вы ничего для себя не желаете? Разве вам не хочется жить для себя? Стать кем-то кроме домохозяйки и няньки?»

      Женщина бросает взгляд на часы:

      – Мне пора. Еще увидимся.

      – Увидимся, – эхом повторяет Брайони вслед уходящей незнакомке, так и не ставшей доброй знакомой. Надежда на светлое будущее увядает, вместо нее нарастает паника.

      Брайони делает глубокий вдох. Она ведет себя глупо. Это всего лишь одна женщина, одно мнение.

      «Кафе!» – вдруг приходит ей в голову. Она же может пойти попить кофе. И даже купить газету, чтобы потешить себя ощущением, что она наконец использует свой мозг. Идея заманчивая и осуществимая: посидеть в кофейне, устроенной в бывшей кузнице, с ее спертым воздухом и запотевшими окнами, насладиться тишиной и покоем, ублажить себя чашечкой кофе и, возможно, кусочком торта. Брайони не успела позавтракать, и живот при этой мысли громко урчит. Словно подталкивая ее к осуществлению задуманного, дождь снова