Самая любимая противная собака. Ольга Арнольд

понимаю, что такое стресс, раз его нельзя пощупать. Но Мама как-то раз пришла домой в слезах и, прижимая меня к себе, стала говорить, что видеть меня, якобы, такая радость, что весь стресс пропадает. Может, стресс – это то, что она чувствует, когда меня нет рядом? Я без нее тоже очень скучаю, а без обоих родителей – еще больше. Наверное, когда я живу у Бабушки, а они никак не приходят за мной, я тоже нахожусь в этом невидимом стрессе. Не могу сказать, что он без запаха, потому что, когда Мама расстроена, она пахнет совсем по-другому. Но когда хозяева за мной приходят, весь стресс куда-то исчезает, и мы радуемся вместе. Еще из разговора взрослых я узнал, что радость и смех лечат. Значит, я очень сильный целебный пес! Потому что когда мы гуляем, все люди, которых мы встречаем, взглянув на меня, улыбаются и смеются. Я не обижаюсь, я посмеюсь вместе с ними и заодно пообщаюсь.

      Как медицинский пес я даже выступаю на телевидении. Да, вот еще одна моя работа – я звезда телевидения! Как же я забыл?! Мне очень нравится, когда меня снимают. Я подхожу к съемкам серьезно и никогда не позволяю себе задрать лапку, если съемки идут у нас во дворе. Телевизионщикам я очень нравлюсь: они меня всегда хвалят, играют со мной и говорят, что я делаю им картинку. Но тут что-то не так: это Художница делает картинку, а не я.

      Родители говорят, что у меня от телевидения развивается звездная болезнь. Но это неправда! Когда болезнь, это значит, что-то болит или животик расстраивается, а я ничего такого не чувствую. Почему-то Мама называет меня «звездуном» каждый раз, когда я после съемок набрасываюсь на овчарку или перестаю ее слушаться. Но эти овчарки такие наглые, не уступают мне дорогу, а все время слушаться просто устаешь. А что касается того случая, когда я отталкивал от камеры соседа Бэтмена (он джек-рассел-терьер и, в общем-то, приличный пес), так снимать приехали меня, а вовсе не его, и к тому же я танцую на задних лапах не хуже, а даже лучше.

      Впрочем, это все рассуждения, а я рассуждать не люблю, я люблю действовать. Главное, что я для себя уяснил, – что я полезный член общества и тяжело работаю. А как же иначе? Я как-то слышал, как Мама говорила по телефону, что выступление по телевидению – это тяжелая работа и за нее полагается платить. Но раз Мама меня только сопровождает, значит, это мне полагается платить, а не ей! Впрочем, мне, наверное, платят – на каждое выступление Мама мне презентует новую игрушку, у которой еще не выгрызены глазки и носик, и я могу ее трепать с удовольствием. Люблю новые игрушки, только почему-то они быстро становятся старыми, Мама их все время зашивает, а потом они куда-то исчезают.

      Но игрушки игрушками, а тут еще один человеческий разговор заставил меня задуматься. Я, надо сказать, после тех сеансов у Художницы стал понимать человечий язык все лучше и лучше, особенно когда люди говорят о чем-то для меня важном. И вот как-то раз мы с Мамой были в гостях у Писательницы. Мама с Писательницей сидели на диване и разговаривали, а я грыз в углу подаренную косточку и слушал. Я, конечно, предпочел бы грызть ее на диване, но кот