Замерзшая Земля: Игра на выживание. Евгений Беллард

продемонстрировать фигуры высшего пилотажа. Отлетел как можно дальше от аэродрома, сделал маневр для захода на цель.

      Смотрю за борт и вижу отчётливо линию горизонта, она вздымается вверх, словно я в глубоком крене и сейчас перевернусь на спину. Лихорадочно оглядываю приборы – всё они показывают горизонтальный полёт. Отказали приборы, – ошарашивает мысль. Нет, не может этого быть. Страх заползает в душу, хихикает злым бесёнком, не давая мыслить трезво. Нет, если бы я перевернулся, то висел бы на ремнях, пыль сыпалась с пола мне на голову. Но сам не верю в собственные мысли. Вцепляюсь мёртвой хваткой в ручку управления и понимаю, что это наказанье божье за то, что решил поиздеваться над высокими гостями. Опозорюсь перед ними и своими ребятами. Не удержу джет и придётся катапультироваться. И именно там, где территория под контролем «Красных волков».

      А перед мысленным взором всплывает ухмыляющаяся рожа Леона, который словно говорит кому-то с притворным сожалением: опозорился наш старичок.

      ***

      – Знаешь, майор, была бы моя воля, просто снял с тебя штаны и выпорол ремнём перед строем твоих парней. Чтобы неповадно было. Мальчишеская выходка. За каким хреном нужно было устраивать этот балаган? Ты должен был только встретить генерала и сопроводить в апартаменты.

      Дресслер погасил окурок в бронзовой пепельнице на львиных лапах, вытащил новую сигарету из пачки, помял её сильными пальцами и сунул в угол рта. Щёлкнув зажигалкой, закурил. Откинувшись на спинку кресло, выпустил дымное облако. На его широком мясистом лице застыло отрешённое выражение. Но в маленьких утопленных глубоко под надбровными дугами глазах светилась мучительная усталость.

      – Я хотел продемонстрировать высокому гостю наши достижения…

      – Да ладно валять дурака, – хмуро перебил меня Дресслер, не вынимая сигареты из угла рта. – Мне-то хоть не ври.

      После того, как я всё-таки справился с иллюзией, которая внезапно одолела вчера в полёте, я посадил джет. Отрапортовал с превеликой радостью высокому гостю о благополучном завершении учений, с удовольствием наблюдая, что нос Шмидта по цвету уже не отличался от запорошенного снегом воротника его роскошной дохи.

      Спустя пару минут я услышал жуткий скрип полозьев снегохода. Взметнув высоким веером снежную пыль, он остановился поодаль, из него выбрался полковник. Проходя мимо меня, прожёг таким злобным взглядом, что я должен был расплавиться на месте. Если бы был сделан из металла.

      Но на следующее утро полковник явно остыл, растеряв весь гнев и «порку» затеял для проформы. Может быть, ещё и потому, что ощущал себя виноватым?

      – А зачем Шмидт приехал? – спросил я.

      – Не знаю, какое-то важное дело, – Дресслер тяжело выдохнул и затушил только что зажжённую сигарету в пепельнице. – Настолько секретное, что я не получил никаких разъяснений на этот счёт. Но касается это и тебя тоже.

      Повисло тягостное молчание, только слышалось тяжёлое дыхание Дресслера, да гудение электронагревателя.

      – Да, –