Прибежище смерти. Марина Владимировна Чигиринова

там и решили уйти с ними.

      Солнце только вставало. На зорьке, Ленька косил траву в низине, а ту, что скосил вчера уже нужно было ворошить. В такую погоду сена будет много, хорошее, душистое! День клонился к полудню.

      – Что размечтался, вяжи!! – отец больно бросил ему вожжи в лицо. Задумавшись, Ленька не заметил, что они уже дошли до кучи нарубленных жердей по раскаленному от солнца сосняку. В лесу так терпко пахло сосновой живицей! С холма, за деревьями, на мысу, открылась голубая гладь озера. Захотелось снова нырнуть в озеро, как вчера. Пот тек по лицу, но Ленька деловито просунул вожжи под нижние жерди и, срывая кожу на косточках рук, продел и туго их завязал.

      – Потащили, пока еще не очень жарко! – отец взял один конец вожжей и, упершись в землю, с рывка, они вместе потащили вязанку по пыльной дороге в лесу. У Леньки на, вздутых от напряжения, венах рук сидели слепни и больно жалили, он пытался их смахнуть, но они возвращались снова. Он понимал, груз выпускать нельзя, папка был зол!

      Еле дотащили жерди до дома, помылись от дорожной пыли и сосновых иголок в озере у дома, и мама позвала есть. В избе, с маленькими окошками, казалось совсем холодно, по сравнению с жарой на улице. С яркого света не сразу разглядели, что молоко уже на столе и каждому отрезан кусок хлеба. Пока усаживались, прибежали младшие – Панас и Дуся, тоже сели к столу.

      Отец, кряхтя забирался на лавку ближе к окну. Место у окна, причем с той стороны, с которой видно дорогу, было отцовским, привилегированным. Всем было очень интересно наблюдать за тем, кто может появиться в окне, других событий в деревне было мало. Дом был предпоследним в деревне Федосеево, дальше была полуразвалившаяся избушка старой вдовы. В окно можно было увидеть только эту старушку, которая редко ходила мимо них, в соседнюю деревню, к родственникам; или тех, кто шел в лес или на кладбище. На мысу, было старенькое кладбище, куда местные ребята побаивались ходить.

      Отец прилег отдохнуть прямо на пол, на тканую пеструю дорожку, он вымотался и в такую жару и больше работать не мог. Пол приятно холодил и снимал усталость. Леня пошел корить жерди – если с них не снять кору, они быстро сгниют. А остальные, младшие и мама, пошли чистить и вязать чеснок в ровные косички.

      Так день начал клониться к вечеру. Ленька нервничал. Он уже все твердо решил, страх его мучил, но он не хотел больше этой скучной жизни. Надо бежать! Он там найдет Митьку, и тот ему поможет. Он многое мог, умел читать и писать, в школе его хвалили за способности. Далеко не все в их деревне ходили в школу. А их, троих, родители гоняли в начальную церковно-приходскую школу за десять километров, в другое село в любую погоду. Дети обижались на родителей, считали это жестоким…

      Звуки гармошки печально полились над порозовевшей гладью озера, это означало, что день закончен, и можно отправляться на боковую. Это сосед, Игнат, выпив самогона, всегда так провожал летний денек. Он сидел на крылечке, обращенном к озеру и зашитом с боков, от ветра, и выпитый самогон будил в нем лирические чувства. Никто не мог его