Особенности национальной промышленности. Павел Петрович Михайлюк

исключением одной детали – не работало сопряжение верхней и нижней панелей. Для того, чтобы сделать это сопряжение нужны были специальные протоколы передачи данных, а они, во-первых, были секретные, а во-вторых, их никто никогда не видел. Даже специальный дед, который был почетным (и по нечетным) сотрудником в отделе программистов, взятый специально для того, чтобы знакомиться с секретами и отдыхать на даче (а не по заграницам) не мог найти этих протоколов в секретке. Обращения в «Рассвет» оставались либо без ответа, либо ответ был настолько туманным, что было не понятно, есть ли у них самих эти протоколы или нет.

      Я пришел к НКО. Он сидел в окружении молоденьких конструкторш, смотревших на него влюбленными глазами, и рассказывал о своей командировке на Камчатку:

      – А вы знаете, что на Камчатку нельзя попасть по суше? Нет дороги. Либо по воздуху, либо морем. Мы туда в самые холода прилетели, а там в гостинице – бассейн с водой из горячих ключей прямо под открытым небом. Там очень жарко, туда труба с холодной водой подведена для охлаждения. Я там плавать начал в размашку, а мне спасатель говорит: «Слышь, мужик, ты так не плавай, сердце может не выдержать». Ну мы со Степой сели, он мне что-то рассказывает, меня так расслабило, я его в фоне слушаю, он что-то говорит и периодически пропадает, я думал, что это я засыпаю, посмотрел на него, оказывается, что это у него на лысой башке образуется сугроб, и он ныряет что бы его смыть. Потом я пошел в номер и меня так вырубило! Я никогда так крепко не спал!

      – А медведей там много? – спросила одна из девушек.

      – Да, там в тайге их много. Чтобы посрать нужно вдвоем с ружьем идти. Один дело делает, второй охраняет. Или, например, медведи знают, что люди хорошие грибы собирают, поэтому караулят их на тропинке, по которой местные ходят в лес за грибами и на обратном пути садятся и ждут. Человек возвращается, видит медведя, бросает корзинку с грибами и убегает. Те, кто давно живут, корзинку не бросают, просто высыпают грибы и идут обратно в лес собирать.

      – А они часто нападают на людей?

      – Нападают не часто, но встретить их можно. Мы со Степой пошли погулять и увидели медведя, роющегося в мусорном баке. Туда шли 40 минут, обратно добежали за 10.

      – А они большие?

      – На Камчатке они большие, потому что рыбу едят, а вот в Красноярске маленькие, как собаки. Тайга пустая, есть нечего, так они по дачам да по помойкам лазят. Шкуру можно купить за 5 тыс. рублей, а штраф – 250 тыс. рублей. Отстреливать запрещено, поэтому их очень много развелось.

      – А вы пробовали мясо медведя?

      – Мясо медведей червивое, его есть нельзя. Проволочник, червь такой – очень их мучает. Вообще в дичи много паразитов, опасных для людей, ее лучше не есть. Хотя в ресторанах есть медвежатина, но я не уверен, что это именно она.

      Тут я прервал его рассказ и спросил:

      – Владимир Игоревич, кто от вас на испытания поедет? Камчатский медведь или красноярский?

      Девчонки захихикали.

      – Нет, не медведь. Вы поедете.

      – Но я не конструктор, как я могу за вас поехать?

      – Да не