Неотразим и порочен. Кара Эллиот

другой.

      Увидев впереди французские двери, Алекса ускорила шаг и выскользнула в сад. Маленькая терраса была пустой и темной. Ее освещала только полная луна.

      Вдохнув полной грудью свежий ночной воздух, Алекса подавила рвущиеся из груди рыдания. «Ох, да прекрати ты себя жалеть», – приказала она себе. А чего, собственно, она ждала? Хотела ослепить лондонского джентльмена своей красотой и блестящим интеллектом?

      Ха! Криво усмехнувшись, она смахнула с ресниц неизвестно откуда взявшиеся слезы. Кто она такая? По сравнению с великолепно отполированными бриллиантами общества всего лишь кусок необработанной грубой породы. Кварца, например. Вообразить, что…

      Хлопнула дверь, и раздался возглас удивления.

      Алекса резко повернулась.

      – Извините, я знаю, что не должна быть здесь одна, но… – Она замолчала, увидев, кто вышел на террасу.

      – Это вы! – прорычал Волкодав. – Похоже, вы намеренно стремитесь именно туда, где вам не следует находиться. – Легкий ветерок пошевелил его волосы, а от раскачивающихся побегов плюща по лицу побежали причудливой формы тени. Он выглядел жестоким. Грозным.

      Алекса вздернула подбородок: она не позволит себя запугать.

      – Мне необходимо подышать свежим воздухом, и садовая терраса вполне респектабельное место, где я могу находиться. – Она демонстративно оглянулась по сторонам. – Или вы рассчитывали здесь быстро перепихнуться с одной из подружек?

      Губы графа сжались в тонкую линию.

      – Вы позволяете себе весьма фривольные шуточки, леди Алекса. Острый язычок может довести вас до беды.

      – Уже доводил, – призналась Алекса, – и не однажды. Если помните, вы меня поцеловали.

      – Я целовал многих женщин, – сообщил граф.

      – И хотите сказать, что я оказалась незапоминающейся?

      Его глаза блеснули.

      – А вы как думаете?

      Алекса почувствовала, как краска заливает ее лицо, и разозлилась на саму себя. Нечего задавать глупые вопросы. Идиотка. Конечно, он не запомнил, как целовал неуклюжую деревенскую мисс. Что же касается ее воспоминаний об этом…

      – Забыли, и слава Богу, – усмехнулась Алекса. Во всяком случае, она рассчитывала, что ее гримасу можно принять за усмешку. – Я тоже выбросила из памяти этот неприятный момент. Сделав паузу, она мстительно добавила. – Это было нетрудно.

      – Да? – Темные брови графа слегка приподнялись. – А мне показалось, что вы уделили самое пристальное внимание новому опыту.

      – Вы себе грубо льстите, сэр. Ваши поцелуи, как и вы сами, довольно быстро забылись.

      – Забылись, – задумчиво повторил он.

      – Полностью, – заверила собеседника Алекса.

      – Тогда, возможно, вам необходимо напоминание?

      Алекса от удивления открыла рот.

      – Вы не посмеете!

      – Я предупреждал вас, что острый язычок не доведет вас до добра. Вы сказали именно то, что ни в коем случае нельзя говорить известному распутнику.

      Нет. Алекса, как завороженная, не могла отвести глаз