Девушки тяжёлого поведения. Мара Ехлова

они выпили квасу, по-хозяйски открыв дверцу холодильника. Мара долго перемывала с содой и мылом – горячую воду, по обыкновению, уже отключили – эти две кружки. До самого прихода родителей.

      Как только от нажима не сломалась керамика и не порезала ей пальцы!

      Маре ещё нужно было тайком от мамы застирать простыню.

      ЗАСТУПИТЬСЯ НЕКОМУ

      Мара мыла полы в комнате брата. Приходилось перекатывать гири в половину её тогдашнего веса.

      Брат был качок, вымахал потом под 190 – в мамину сибирскую родню, только вошёл в подростковой возраст. Мара его ненавидела. Чувство было взаимным. Он больно толкал сестру о дверной косяк, Мара боялась, что сломает руку. Когда он совсем уже расходился, запиралась в ванной и держала дверь обеими руками. Соседи жаловались. Доставалось же от родителей Маре – как старшей.

      Теперь к дракам прибавились ещё злые насмешки по поводу её неудавшейся попытки поступить. Семья восприняла провал как преступление. Отличница не имела права вернуться домой ни с чем. «Со щитом, или на щите» – в детстве мама часто читала Маре про царя Леонида. Триста спартанцев жили в их комнатах, деля кров с пламенным Данко и отважным Гаврошем.

      Мара вернулась без щита. Уронив честь семьи.

      Это было невыносимо, и последующие несколько лет она делала с собой всё, чтобы однажды её принесли на щите и мама поплакала. Не от разочарования или неловкости перед знакомыми. От жалости.

      Пожалеть Мару было совершенно некому.

      Брат опять замахнулся на неё. Отец, как всегда, в тресте допоздна. Начался новый учебный год, и мама тоже пропадала на работе.

      Мара метнулась к телефону. Куда ей было звонить? Подруги разъехались на учёбу. Набрала номер одного из своих мучителей.

      Почему-то ей казалось, что он должен заступиться за свою женщину, пусть и добытую таким мерзким путём. Но Бернаром Мопра тот не стал. Наверное, не читал про такого героя.

      На что Мара рассчитывала? Что он отметелит её обидчика? Или пригрозит ему? Он даже не вошёл в квартиру. Сказал: собирайся.

      Пуговицы пальто она перепутала, одна пола оказалась ниже другой, в лифте Мара перестёгивала.

      Две вещи она осознала отчётливо. Защиты не будет. Не пойти сейчас с ним невозможно. Мара боялась разоблачения, умело скрывая свою стыдную тайну, и расправы с семьёй. Она уже знала, кто эти парни. Потомственные сидельцы. Сесть в их среде было доблестью. Но не по той статье, по которой их могла обвинить малолетка. Ей пригрозили ещё тогда, сразу. И Мара молчала.

      У них был знак, по которому они узнавали друг друга издалека – горловое щёлканье, Мара не знала, как они это делали. В своём районе она после того происшествия старалась не ходить, даже в магазин, и когда слышала этот окликающий звук, ощущала его как удар хлыста промеж лопаток.

      И вот теперь сама шла в руки своего палача.

      Что подумают родители, увидев ведро с тряпкой посреди недомытой комнаты и не застав Мару, девушку волновало