Вот так и живём… Рассказы. Екатерина Антонова

отчаяния взглядом. Как будто предчувствовала…

      Если бы знал, что видит в последний раз, – приложил бы все силы, всё возможное и невозможное, но не отпустил! Хотя… что он мог сделать?

      Когда демобилизовался, «на всех парусах» вернулся в родную Одессу. Мать была дома. Конечно же, обрадовалась возвращению возмужавшего сына, быстро собрала на стол.

      С аппетитом наворачивая домашний борщ, Мишка успевал попутно рассказывать о службе. После паузы с недоумением сказал:

      – Я таки не понял, на шо Иринка обиделась, писать перестала. Спрашивал, а никто за это ни слова не ответил. Ну. ничего, поем, и схожу до неё, сам спрошу.

      Мать молча опустила глаза. Заметив, как изменилась она в лице, парень опустил ложку, и настороженно спросил:

      – Шо случилось? …Та не тяните мине нерви, как сломаний зуб!

      – То я просыла… Сг’ыбла Ирынка… машина збыла. За рулём, люди бачилы, дружок твой Виктор був… тильки воны откупылысь, на свободе ходыть…

      Сказала, и закусила губу, с ужасом прикрыв рот пальцами. Не хотела ведь говорить, чтобы не ринулся сын с разборкой, не натворил чего, а вот, проговорилась…

      Да разве есть на свете сила, которая удержит одессита-моряка, если обидчик остался без наказания?!

      Схватка с Витькой была короткой. Михаил не сразу до конца осознал, что сделал, а когда пришёл в себя, – сначала ужаснулся, но даже не пытался скрыться. Более того: сам позвонил в дежурную часть, а когда арестовали, – молча сел в подъехавшую милицейскую машину…

      …Потом начал вспоминать годы, проведённые в заключении, новых знакомых, с которыми свела судьба. Не нашёл ничего романтичного там, в мире, ограждённом высокими заборами и колючей проволокой. Одна бесконечная жестокая борьба, чтобы просто выжить…

      Вернулся домой, а идти некуда. Мать умерла, не дождавшись возвращения сына из тюрьмы. В их квартире теперь жили другие люди. Новых соседей по дому он совсем не знал. Те, кто раньше по-доброму всегда общался с ним – стали относиться к парню настороженно, ведь многие из них «сидели на чемоданах» в ожидании разрешения на выезд в Израиль, в Штаты, или ещё куда, и боялись появления любого компромата. Михаил по-человечески понимал это, и не обижался.

      Сейчас, уже после освобождения, хотя воспоминания настойчиво атаковали, он пришёл к морю не только вернуться мысленно в прошлое, но и чтобы, уединившись, подумать, как ему жить дальше…

      Насобирал сушняка, и, разжигая огонь, негромко запел:

      – Ты – одессит, Мишка, а это значит…

      Утро выдалось на редкость погожим. На берегу у потухшего костерка спал мужчина в тельняшке. В руке под щекой крепко держал бережно сохранённые письма от единственной в жизни любимой девушки Иринки…

      Часть третья

      Визитёр

      Вот и пролетел отпуск. Просто минутой. Даша гостила