Современный экономический рост: источники, факторы, качество. И. М. Теняков

объяснение этой стабильности, написав простую, но легко поддающуюся усложнению модель.[66] Хотя предпосылки модели Р. Солоу далеки от реалистичности,[67] но в рамках функционально-описательного подхода это не имеет значения, если основанная на нереалистичных предпосылках модель адекватно ложится на эмпирические данные. Можно вспомнить в этой связи известное эссе М. Фридмана «Методология позитивной экономической науки», в котором он отмечал, что «единственным конкретным тестом, позволяющим судить об обоснованности гипотезы, может быть сравнение ее предсказаний с реальностью. Гипотеза отвергается, если ее предсказания противоречат реальным данным».[68] «Реалистичность» предпосылок при принятии гипотезы (модели) или отказе от нее не нужна. Другое дело, когда модель перестает давать значимые предсказания – причем не только в плане будущих событий, но и относительно прошлого (как в выше рассмотренном случае модели Р. Солоу). Многообразие и сложность современных моделей экономического роста связаны с попытками получить более точно соответствующее наблюдаемым фактам математическое описание в крайне неустойчивом, быстро меняющемся мире.

      Как нами было отмечено ранее,[69] наиболее строго функционально-описательный подход был представлен в работах Л. Вальраса, который считал, что экономическая наука должна описывать естественные, т. е. не зависящие от воли экономических агентов факты. Прежде всего – меновую стоимость. Пример: выведение равновесия обмена из эмпирических кривых спроса без какого-либо упоминания о поведении потребителя и полезности. В XX в. в защиту вальрасианского подхода выступил М. Фридман, который выдвинул аналогичный ньютоновскому («гипотез не измышляю») постулат: «Факты следует описывать, а не объяснять».[70]

      Однако еще в период маржиналистской революции далеко не всех экономистов удовлетворял чисто описательный математический метод. Полученные взаимосвязи нуждались в объяснении, но напрямую из функций объяснение не выводилось. Тогда для объяснения были использованы различные гипотезы, в частности гипотеза о «рациональном экономическом человеке», который максимизирует свою полезность, и т. п. Так в определение предмета «экономикс» проникло «человеческое поведение». А. Маршалл, который одним из первых стал применять гипотезы-объяснения для функциональных зависимостей (например, кривой спроса), охарактеризовал предмет экономической науки следующим образом: «Экономическая наука занимается исследованием нормальной жизнедеятельности человеческого общества; она изучает ту сферу индивидуальных и общественных действий, которая теснейшим образом связана с созданием и использованием материальных основ благосостояния. Следовательно, она, с одной стороны, представляет собой исследование богатства, а с другой – образует часть исследования человека».[71] Маршаллианский подход заключался в озвучивании

66

Лукас Р. Э. Лекции по экономическому росту / пер. с англ. М.: Изд. Института Гайдара, 2013. С. 43.

67

В простой версии они сводятся к допущениям о закрытой экономике с конкурентными рынками, одинаковыми рациональными агентами, производстве единственного товара, наличии технологии с постоянной отдачей // Лукас Р. Э. Указ. соч. С. 44.

68

Фридман М. Методология позитивной экономической науки // THESIS, 1994. Вып. 4.

69

См.: «Капитал» и экономикс: вопросы методологии, теории и преподавания. Вып. 5 / под ред. В. Н. Черковца. М.: ТЕИС, 2012. С. 68–69.

70

Фридман М. Маршаллианская кривая спроса // Вехи экономической мысли. Теория потребительского поведения и спроса. Т. 1 / под ред. В. М. Гальперина. СПб., 1999. С. 294.

71

Маршалл А. Принципы экономической науки. Т. 1. М.: Прогресс, 1993. С. 56.