Руководство к жизни. Ральф Уолдо Эмерсон

то птицу, то зверя, чьи голова, лапа, глаз и коготь «проявляются» из неизменного пузырька. «Обстоятельство» – это и есть Природа. Природа – это то, что мы можем сделать. Но есть многое, чего мы сделать не можем. Итак, у нас два полюса – жизненная сила и обстоятельство. Когда-то мы полагали, что всему правит лишь активное «Да», теперь узнаём, насколько сильно «Нет»: «тиран» среды, твёрдый череп, «панцирь» животного, тяжесть скалы, жёсткие условия инструмента, подобно локомотиву, который мощен, но лишь на рельсах, а в стороне – беспомощен; или как коньки, на льду позволяющие «парить», но ставящие нас в тупик на голой земле.

      Книга Природы – это книга Рока: она переворачивает свои гигантские страницы раз за разом и никогда не возвращается назад. Вот она опустила один слой – гранит; пройдут тысячелетия – пойдёт сланец, ещё тысячелетия – и появится пласт угля, потом известняк и ил; следом выступит растительный мир и первые неуклюжие звероподобные формы – зоофиты, трилобиты, рыбы, потом ящеры, в которых ещё лишь намечены черты будущего царственного существа. Постепенно планета остывает, высыхает, виды совершенствуются, и рождается человек. Но если какой-то вид уже прожил свой срок, он не вернётся снова.

      Население мира – лишь «условное население», не лучшее, а лучшее из возможного на данный момент. А градация рас и неуклонная предначертанность, с которой одни побеждают, а другие обречены на поражение, столь же неотъемлемы, как последовательность геологических пластов. Мы видим, как англичане, французы, немцы занимают все берега Америки и Австралии и монополизируют торговлю. Нам по душе эта энергия и победоносная напористость «нашей» ветви рода. Мы следим за «следом» еврея, индейца, африканца. Как ни пытались истребить евреев, всё напрасно. Обратите внимание на резкие выводы Нокса в его «Фрагменте о расах» – автора, быть может, поспешного и не слишком убедительного, но заявляющего неотменимые факты: «Природа уважает чистую расу, а гибридов – нет», «Каждая раса имеет свою исконную среду», «Если оторвать колонию от её корня, она вырождается». Картина не всегда приятна. Немецкие и ирландские массы, подобно африканцам, в чём-то обречены стать «навозом истории». Их перевозят через Атлантику, везут через Америку, чтобы они копали канавы и мыли лотки, обеспечивая дешёвое зерно, и в итоге преждевременно гибнут, удобряя зелёную траву на прерии.

      Ещё одна вязанка «непреложных связок» – новая наука «статистика». Её закон гласит: при достаточно широкой базе даже самые необычные события становятся предметом точного подсчёта. Нельзя сказать, когда в Бостоне родится новый полководец уровня Бонапарта, комический поэт, подобный Дженни Линд, или навигатор наподобие Боудитча. Но если речь о народе в двадцать, а то и двести миллионов – тут уже возможно известное приближение к точности.

      Бессмысленно заносчиво приписывать определённое изобретение конкретному автору: их изобретали