Пропал ли без вести? Автобиографическая повесть бывшего военнопленного. К. И. Воробьев

нашли старое, ржавое ведро с дыркой. Кое-как дыру законопатили и пошли получать баланду.

      Раздавал ее все тот же переводчик, не переставая напоминать нам, что мы должны благодарить немцев за пищу. Этот дядя, правда, не скупился и наливал всем полную посуду, какую ему подносили, но, однако, каждому смотрел в глаза и вел счет.

      Нашлись у него и помощники среди наших военнопленных – будущие лагерные «придурки», немецкие холуи, полицаи, которые за лишний котелок баланды готовы убить собственную мать.

      Получили баланду на пять человек. Теперь проблема, как кушать. Решили черпать по очереди из ведра. Одолжили у одного из тех, кто уже поел, посудину, которой и черпали.

      Один ест, а у других текут слюнки. Никаких разногласий и споров пока еще не было: тому, мол, гуще, больше. Ведь это было только начало, еще плен не укладывался в нашем сознании.

      Утром 27 августа команда: «Всем построиться». Приехали до дюжины вооруженных немцев на лошадях и две брички. Всех нас разделили на сотни, назначив старшего и его заместителя. По сотням выводили из кошары.

      Многие раненые, в числе их и мой водитель, пошли со всеми. Кто не мог идти – остались. Уверен, все они погибли.

      Выстроилась колонна. Впереди бричка с двумя охранниками, сзади также бричка, по бокам охранники на лошадях.

      Двинулись на запад, жара, пыль. Сначала сотни шли с некоторым интервалом, потом все смешалось.

      Более крепкие и молодые, среди них и я с тремя солдатами из своего дивизиона, старались быть впереди колонны, чтобы не дышать пылью сотен ног. Голода не ощущали, мучала только жажда. Раненые отставали, их пристреливали. Отстал и наш водитель.

      Подошли к Дону. Какой-то бывший поселок, сейчас – груда развалин. Прямо из реки напились воды вволю.

      Прошли уже не менее 20 км. Усталые люди падают и тут же засыпают, благо на дворе август и ночи в этих местах теплые.

      Мой вид следующий: в летних брюках и гимнастерке х/б, без головного убора. Заросший, выгляжу стариком. Единственная не мне хорошая вещь – хромовые сапоги, полученные еще в академии, в Москве.

      По временной переправе перешли р. Дон. Колонна значительно поредела. Идем дальше на запад. Охранники жрут, пьют, веселятся в бричках.

      Проходим какую-то станицу в донских степях. Ни души, жара донимает, мучает жажда.

      Наконец, довольно большой населенный пункт. Объявляется двухчасовой перерыв.

      Невзирая на стрельбу конвоя, бросаемся к полузасохшему ручейку, падаем и сосем жижу. Кое-как утоляем жажду, во рту песок, режет в желудке. Резко ощущаю голод.

      Начиная с этого населенного пункта конвой был смещен. Вместо немцев по сторонам колонны стали наши, «советские», донские казаки – юнцы по 16—18 лет. Все в военной немецкой форме, на лошадях, в руках плетки, за плечами – немецкие автоматы.

      Только спереди и сзади колонны на бричках ехали немцы.

      И вот