Нити Галатеи. Мила Сангина

и приникла к нему лицом. Ей с трудом удалось разглядеть далекую пристань и серебристые морские волны. Она просунула в щель руку, пытаясь ощутить прикосновение ветра, но ее плечо быстро затекло от неудобной позы.

      Майя бодрствовала уже два часа, когда тюремщики озаботились о ее приятном пребывании взаперти. Сначала она услышала тяжелые шаги на лестнице, а потом в темном проходе появились два гвардейца.

      Кто бы ни отвечал за ее содержание, к своей задаче он отнесся добросовестно. Майе принесли поднос с двумя галетами, одним яблоком и маленьким кувшином с водой. Ей также вручили крошечное льняное полотенце, кусочек мыла и пустое ведро. Гвардейцы не проронили ни слова, только настороженно косились на Майю, а она с любопытством наблюдала за ними из своего уголка. Когда они вновь заперли замок на решетке, Майя поднялась на ноги и отряхнула юбку от пыли.

      – Спасибо.

      Так и не удостоив ее ответом, солдаты удалились. Майя взяла кувшин и, поливая себе над ведерком, принялась отмывать с запястья засохшую кровь. Рана уже давно затянулась, от пореза не осталось и следа. На таких, как она, царапины заживали молниеносно. Жаль, что ее особые способности не помогут ей просочиться сквозь стены. И будет она сидеть одна-одинешенька в темнице, повидавшей дни старинных войн, жевать галеты и обходиться ведром. Дядя был бы в шоке.

      Ее дядя больше всего на свете презирал неопрятность и потому всех детей в своем доме муштровал. Волосы девочек туго заплетались в косы, пятно на одежде считалось позором. Каждый вечер перед сном Майя, ее двоюродные сестры и брат выстраивались в шеренгу и протягивали руки дяде, который проверял, чисто ли они вымыты, в порядке ли ногти. Даже теперь, в свои самые черные дни, Майя не забывала следить за своим обликом.

      Дядя и тетя забрали ее в свою семью, когда Майе едва исполнилось семь, и ее родители погибли на фабрике, где оба трудились. Несчастный случай тогда унес жизни восемнадцати горожан, но только Майя осталась круглой сиротой. Брат ее матери явился мгновенно, собрал девочку и увез ее в свой дом. Этого серьезного родственника Майя в детстве побаивалась. Дядя никогда не улыбался, ничто не могло его рассмешить. У него был большой дом, любимая жена, трое детей, но Майе часто казалось, что нет на свете человека несчастнее. И это чувствовали все домочадцы. Если днем дом наполнялся смехом, светом, играми, то, стоило дядюшке вернуться после долгого, наполненного трудом дня, в их жилище наступала торжественная тишина. Лица вытягивались, становились серьезными; дети общались между собой вполголоса, да и вообще старались понапрасну не привлекать к себе внимания. Однако Майя не назвала бы дядю жестоким. За те годы, что она провела в его доме, он наказал ее лишь однажды, да и тогда горько об этом пожалел. Дядя и тетя относились к Майе как к собственной дочери, а кузен и кузины считали ее сестрой.

      Майя прекрасно ладила с Беатой – та была старше лишь на год, и они редко разлучались. Иолай, ее двоюродный брат, проводил свободное время, уткнувшись в книги, а вот Беата любила бегать по двору и фехтовать