Двадцать третий пассажир. Себастьян Фитцек

ее идентичность. И доктор Елена Бек тоже сразу подумала об Анук Ламар, когда я привел малышку к ней, что и подтвердило сравнение с фотографией, сделанной два месяца тому назад.

      – Невероятно, – с шумом выдохнула Юлия.

      – А что с ее матерью? – спросила она.

      – Она по-прежнему считается пропавшей без вести.

      – А ее отец?

      – Три года тому назад умер от рака. У нее остался только дедушка, проживающий где-то недалеко от Вашингтона.

      – И как же он прореагировал на сообщение, что его внучка жива?

      – Дедушка? Никак. Мы не сообщили ему об этом.

      Юлия удивленно подняла брови:

      – А это еще почему?

      – По той же самой причине, по которой мы еще не связались с органами власти.

      – Прости, ты хочешь сказать, что вы еще не сообщили об этом полиции?

      – Не сообщили. Мы не поставили в известность органы власти ни в Германии, ни в Англии, ни в США. Если бы мы это сделали, то сейчас мы вряд ли плыли бы в Нью-Йорк.

      – Момент, – сказала Юлия, сильно растягивая «о». – Маленькая девочка, которая несколько недель тому назад сначала была объявлена пропавшей без вести, а потом мертвой, вдруг неожиданно снова появляется, как бы из ничего, и это замалчивается? Просто так?

      Поэтому в газетах не было никаких сообщений.

      – Не просто так, – возразил Даниэль. – Все очень сложно. Ты этого не поймешь. – На глаза капитана навернулись слезы. – Проклятье, ты все еще не понимаешь, зачем я тебе все это рассказываю.

      И это верно. Она пришла к нему, чтобы поговорить о своей тревоге за Лизу, а сейчас их беседа превратилась в исповедь ее крестного.

      – Тогда просвети меня, – кротко попросила Юлия.

      Если бы они были в более близких отношениях, она бы взяла его за руку.

      – Мне очень жаль, но я совершенно запутался. Меня шантажируют. И я не знаю, что мне делать.

      – Каким образом? Чем? И кто?

      – Мой босс, Егор Калинин. Я должен выяснить, где была Анук и что с ней сделали. У меня на это шесть дней. Пока мы не прибудем в Нью-Йорк.

      – Ты один?

      – По меньшей мере, без органов власти и без официальной помощи.

      – Но почему? – Юлия все еще ничего не понимала.

      – Потому что это дело не должно стать достоянием общественности. Это было бы смерти подобно.

      Даниэль встал и подошел к письменному столу, представлявшему собой сплошную отшлифованную столешницу из красного дерева, которая покоилась на двух тумбочках. В этих закрываемых на ключ тумбочках хранились документы и другие официальные бумаги. В правой тумбочке находился сейф, более вместительный, чем это могло показаться на первый взгляд, так как Даниэль, открывший сейф с помощью цифрового кода, вынул из него папку для подшивки бумаг внушительного размера.

      – Ты помнишь, я сказал тебе, что в большинстве случаев причиной такого явления, как «двадцать третий пассажир», было самоубийство?

      – Да.

      – Это неправда.

      Вернувшись