Эльфийский бык – 3. Карина Демина

А то ж руки прям чешутся опять тебе морду поправить.

      – Ну… смотри… я предупреждал.

      Алексин отступил.

      И пара мордоворотов, сопровождавших его, тоже отступили. Ишь ты… «Вепри» ныне мордатые пошли. И силушкой от неё веет.

      – Вот… скотина, – Петрович сплюнул. – Идём, что ли?

      – Отступаем.

      Поворачиваться к Алексину спиной Черномор не собирался. Не тот человек.

      Три шага.

      Белая спина. Пиджак пузырём вздувается. Видно, ехали не всерьёз, на прогулку… руки в карманы лезут.

      – Внимание, – тихо произнёс Черномор.

      Четыре.

      Алексин сжимает кулак.

      – Мишка, по готовности…

      Пять.

      Рука выбирается из кармана, явно тянет что-то… зажигалку? Курить решил, паскуда?

      – Дядько… – Мишка вдруг шагнул вперёд. А в следующее мгновенье зажигалка полетела на землю. и земля содрогнулась, расползаясь широкой трещиной. Она стряхнула с себя людей, и Черномор кувыркнулся, ударившись плечом, а потом встал ровно для того, чтобы увидеть, как на них несётся чёрная волна силы.

      Он ощутил дыхание её.

      Смертный холод.

      Вот… твари!

      И поднявшись на колено, выставил щит, понимая, что сил его, ещё недавно таких немалых, не хватит, чтобы подавить эту вот волну.

      Паскуда.

      Как есть паскуда.

      Запретный артефакт?!

      А потом увидел, как Мишка встряхивает головой, и коса его дурацкая рассыпается. Как вспыхивают золотом волосы и летят навстречу тьме, пробивая её насквозь. И следом вспыхивает уже тьма, впитывается, а волосы, наполненные этой вот силой поднимаются, раскрываются то ли хвостом павлиньим, то ли хреновым нимбом. Главное, что поверху будто искры проскакивают.

      – Дядько… – голос у Мишки тоже удивлённый. – А можно, я отвечу? А то чего они…

      – Ответь, Мишенька, ответь… – Черномор дрожащею рукой пот со лба стёр. – А то и вправду, чего они…

      Мишка выкинул руки и с раскрытых ладоней сорвались клубки черноты, которые устремились к скопищу машин. Причём как-то так скоренько устремились…

      – Очередью, Миха! Очередью глуши… – подскочил Васька и спохватился тут же. – Это… предупредительной… очередью.

      Что-то бахнуло.

      И потом снова. Громыхнуло. Завоняло разлитым бензином, а потом и вовсе гарью. Впереди, подскочив, кувыркнулся в воздухе военный джип, чтобы рассыпаться от удара о землю. Дымил паркетник, выпуская клубы черной копоти.

      – Хватит уже, – Черномор не без опаски приблизился к Мишке, волосы которого шевелились, точно змеи. – А то ещё выйдет чего… не того.

      – А того – не выйдет, – поддержал Петрович. – Ишь… хорошо уходят. Но вернутся. А я тебе говорил, что надо вышки ставить.

      – Ты мне говорил, что надо силосные ямы копать!

      – И ямы. А над ними вышки. Пулемётные. Чтоб силос не воровали. А то ж люди пошли, ни стыда, ни совести.

      – Маруся, – Иван чувствовал себя… да отвратительно чувствовал.

      Нет, оно, если разобраться, то он не виноват.

      Или