Эльфийский бык – 3. Карина Демина

что позы, что взгляда. Будто она сама не понимала, где находится и что делает.

      Тихий смех был ответом.

      – Соединение мужского и женского начал даёт новую жизнь. Но какова она будет зависит от каждого. Мужчина даёт силу. Женщина принимает.

      – И расцветают цветы. Извините.

      Кошкин почувствовал, как краснеют уши, потому что вышло донельзя пошло, но то, что у него в голове, было ещё пошлее. Хорошо, что Владычица в эту голову заглянуть не способна.

      Наверное.

      Стало ещё неудобнее, потому как вдруг да способна.

      – Именно, – она улыбалась. – В данном случае цветы… цветы хрупки и капризны. Они расцветают, когда соединяется сила двух душ. И принимает друг друга.

      Интересно, а Ванька знал?

      Что-то подсказывало, что нет.

      – Это знак для всех, что двое нашли друг друга. Для моего народа – это важное событие.

      – Но звоните вы не по этому?

      – Нет. Я видела сон…

      Вот скажи это любая другая женщина, кроме, пожалуй, матушки, Кошкин бы закатил очи и мысленно прикинул бы, сколько ещё придётся потратить времени на выслушивание подробностей этого самого сна.

      – Нехороший.

      – Ты всегда был понятлив… нехороший. Тёмный. Я проснулась и призвала вёльву. Мы вместе раскидывали кости…

      И лучше не уточнять, чьи именно.

      Точнее Кошкин точно знал, что человеческие среди тех костей тоже есть. И что вёльва, белоглазая старуха с лицом молодой девушки, это не просто так.

      Случалось встретить один раз.

      Хватило.

      На всю жизнь хватило.

      И голос её, сухой, шелестящий, словно во рту у неё живёт осенний ветер, он запомнил. И то, что было сказано этим голосом.

      В общем, передёрнуло.

      – Знаю, ты её боишься.

      – Опасаюсь.

      – Я тоже, – призналась Владычица. – Но она умеет слышать нити мира.

      – И что она сказала?

      А глаза у вёльвы действительно белые. Не глаза – мраморные шарики, которые кто-то в глазницы вставил. И длинные ресницы прикрывают их, защищая людей от взгляда.

      – Сказала, что наступает время сделать выбор. И что вот-вот пробудится древнее зло.

      Древнее зло?

      Пожалуй, древнее зло вполне можно было считать катастрофой, предотвращение которой требовало непосредственного участия Кошкина.

      – А где оно пробудится?

      – В Подкозельске.

      Подкозельское древнее зло звучало уже не так зловеще. Но… там же Ванька. И девица эта. И Волотов… твою ж.

      – Не спеши, – расстояние не мешало Владычице тонко чувствовать собеседника. – Это дело небыстрое.

      Надо поднимать бригады.

      Устанавливать оцепление.

      – И суеты не будет. Вёльва сказала, что там твоя судьба. И твоя развилка. Сказала, что ты поймёшь.

      Понял.

      Куда уж… понятнее.

      – И сказала, что мир сам собирает тех, кто нужен…

      А тут уже не совсем понял.

      – И что не надо тащить с собою всех.

      – А кого надо?

      – Извини. Даже я не всегда её понимаю.