Путешественница. Диана Гэблдон

в каменном карьере.

      Когда он отвернулся от окна, ему пришла в голову мысль.

      – А много ли крыс в камерах? – спросил он Маккея.

      – Полно, сэр, великое множество, – ответил заключенный, последним взмахом протерев порог. – Я скажу повару, чтобы он приготовил новый поднос, да, сэр?

      – Пожалуйста, – сказал Грей. – А потом, мистер Маккей, будьте любезны, проследите, чтобы в каждой камере был кот.

      Маккей заколебался, и Грей, собиравший разбросанные бумаги, заметил это.

      – Что-то не так, Маккей?

      – Нет, сэр, – медленно ответил Маккей. – Воля, конечно, ваша, но мне кажется, ребятам не понравится, если коты выведут всех их крыс.

      Грей уставился на него, почувствовав легкую тошноту.

      – Неужели заключенные едят крыс? – спросил он, отчетливо видя перед собой острые крысиные зубы, вгрызавшиеся в сливовый пирог.

      – Ну, это ежели кому повезет, сэр: крысу не больно-то поймаешь, – ответил Маккей. – Может быть, коты в этом и помогут, в конце-то концов. Будут ли еще распоряжения, или на сегодня все, сэр?

      Глава 9

      Скиталец

      Решимости Грея в отношении Джеймса Фрэзера хватило на две недели. Потом из деревни Ардсмур прибыл посланец с новостями, которые изменили все.

      – Он еще жив? – резко спросил майор прибывшего с известием жителя поселка, служившего при тюрьме по найму.

      – Я сам его видел, сэр, когда его принесли. Сейчас он в «Липе», за ним ухаживают, только, сдается мне, вид у него такой, что ухода недостаточно, сэр, если вы поняли, о чем я.

      Поселянин многозначительно поднял бровь.

      – Я понял, – ответил Грей. – Спасибо, мистер…

      – Эллисон, сэр. Руфус Эллисон. К вашим услугам, сэр.

      Гонец принял предложенный ему шиллинг, поклонился, держа шляпу под мышкой, и ушел.

      Грей сел за стол, уставившись на свинцовое небо, где с самого его прибытия почти ни разу не появлялось солнышко, и раздраженно постучал по столу кончиком пера, забыв, что перо из-за подобного обращения тупится и его приходится чинить заново.

      Впрочем, ему было не до пера: упоминание о золоте заставило бы навострить уши любого.

      Сегодня утром жители поселка наткнулись на человека, блуждавшего в тумане по окрестным торфяникам. Одежда его промокла, он был не в себе от лихорадки и бредил.

      С тех пор как его обнаружили, он бормотал не переставая, но спасители не могли разобрать его бред. По-видимому, он был шотландцем и при этом говорил на бессвязной смеси французского и гэльского, иногда вставляя английские слова. И одним из этих слов было «золото».

      Сочетание шотландца, золота и французского языка в этой части страны могло навести любого, кто сражался в последние дни якобитского мятежа, только на одну мысль – мысль о французском золоте. Несчетном богатстве, тайно посланном (по слухам) Людовиком Французским на помощь своему кузену Карлу Стюарту. Но посланном слишком поздно.

      Некоторые уверяли, что французское золото было спрятано