Путешественница. Диана Гэблдон

траву. Если повезет, засоленной туши хватит до весны.

      Когда он вернулся в коровник, Фергюс, сгребавший вилами навоз, поднял голову и воинственно выставил тощий подбородок:

      – Надеюсь, эта повитуха имеет хорошую репутацию. А то ведь не пристало доверять мадам заботам простой крестьянки, верно?

      – Почем мне знать? – раздраженно сказал Джейми. – Я, что ли, ее приглашал?

      Миссис Мартинс, старая повитуха, помогавшая появиться на свет всем предыдущим детям Мурреев, умерла – как и многие другие – во время голода, случившегося на следующий год после Куллодена. Миссис Иннес, новая повитуха, была гораздо моложе; он надеялся, что у нее достаточно знаний и опыта и она понимает, что делает.

      Но тут в разговор встрял Рэбби.

      – Ага, и что ты имеешь в виду, когда говоришь «крестьянка»? – проворчал он, хмуро воззрившись на Фергюса. – Ты ведь сам крестьянин или еще не заметил этого?

      Фергюс окинул приятеля взглядом, который можно было бы назвать брошенным свысока, если бы парнишке не пришлось для этого задрать голову, поскольку он был на несколько дюймов ниже Рэбби.

      – Крестьянин я или нет, не имеет значения, – высокомерно произнес он. – Я же не повитуха, верно?

      – Нет, ты задавака и пустомеля!

      Неожиданно Рэбби толкнул приятеля, да так сильно, что тот, охнув от удивления, свалился на пол конюшни. Мгновенно вскочив на ноги, Фергюс кинулся было на заливавшегося смехом обидчика, сидевшего на краю кормушки, но Джейми схватил его за шкирку и живо оттащил назад.

      – Ничего подобного, – заявил его хозяин. – Нечего мне портить то немногое, что еще осталось от сена.

      Он поставил Фергюса на ноги и, чтобы отвлечь его, спросил:

      – А что, разве ты смыслишь в повивальном деле?

      – Еще как, милорд, – гордо ответил тот, отряхивая одежду. – За то время, пока я служил у мадам Элизы, многие из ее девушек оказывались в постели.

      – Ну, насчет постели кто бы сомневался, – буркнул Джейми. – Мы, кажется, говорим о родах.

      – Конечно, а о чем же еще. Многие из них там рожали, да и я сам, – Фергюс выпятил узкую грудь, – появился на свет в том самом месте.

      – Действительно. – Губы Джейми дрогнули в усмешке. – И ты, как я полагаю, внимательно наблюдал за всем происходящим во время родов и таким образом приобрел на сей счет глубокие познания?

      Нотку сарказма в этой фразе Фергюс предпочел не заметить.

      – Ну конечно, – ответил он деловито. – Первым делом повитуха кладет под кровать нож, чтобы обрезать боль.

      – Не больно-то я уверен, что она это сделала, – пробормотал Рэбби. – Во всяком случае, на это не очень похоже.

      Здесь, в амбаре, крики роженицы звучали не так оглушительно, но все же были слышны.

      – А еще берут яйцо, благословляют святой водой и кладут у подножия кровати, чтобы роды прошли легко, – рассеянно продолжил Фергюс, но тут же нахмурился. – Яйцо-то у этой повитухи есть, я сам ей дал, только вот, боюсь, она не знала, что с ним делать. А я хранил