Невидимый мир. Анри Жюль-Буа

его расстроенное воображение.

      Положим, вы берете оккультиста, разбиваете его слабые аргументы, показываете всю бедность его доказательств; вы напрасно требуете от него или доказательств логических, или твердо установленных явлений. С полным основанием вы считаете его побежденным и убежденным; конечно, так оно и есть. В запасе у него остается только одна увертка. Лафонтеновский кот сбивал с толку своих преследователей, влезая на дерево; оккультист прячется за великие клятвы, данные, по его словам, тем тайным обществам, где он состоит членом.

      – Мы обладаем, – говорит он, – непогрешимыми методами, непобедимыми формулами, позволяющими нам властвовать над силами природы и разума. Но профаны недостойны таких откровений. Поэтому или вы должны восхищаться нами, и мы вовсе не обязаны сообщать вам, почему именно, или же следуйте за нами, то есть доверьтесь и повинуйтесь нам.

      Люди, привычные к умственной деятельности, нелегко попадаются на обман; они знают, что истина не может быть посажена в клетку; она принадлежит тому, кто ее завоюет; она – секрет, который можно шепнуть на ухо, и тем осторожнее, чем более он лишен всякого значения…

      Даже близкое знакомство с маленькими мистическими обществами не дало мне веры ни в их влияние, ни в научные их познания. Что бы они ни болтали о своей легендарной древности, все они были основаны во второй половине XIX столетия. Организованы они по образцу франкмасонства, но представляют лишь слабую на него пародию. Без сомнения, розенкрейцеры существовали, особенно в Германии. Думаю даже, что это были более мистификаторы, чем мистики.

      Я думаю, что слово «оккультизм» существует только со времени Средних веков. Ранее существовал «эзотеризм», что не совсем одно и то же.

      Греческие и латинские философы давали название «эзотерической секции» классу, составленному из избранных учеников, которым преподавались вещи, наиболее отвлеченные и непонятные для других учеников. Традиции эзотеризма в указанном мною смысле существовали и в первых веках христианства.

      В общем, я повторяю, древность оккультизма и учения его, ревниво хранимые в тайне, не восходят далее Средних веков. Основные его идеи почерпнуты в учениях языческих религий, у неоплатоников, в каббале и некоторых индусских источниках. Попав в Европу при посредстве арабов и персов, они нашли для себя весьма неблагоприятную почву в те времена, когда церковь, не отделимая от государства, считала враждебным государству всякое учение, отличное от христианства. В самом деле, так называемая оккультная философия представляла собой, с одной стороны, остатки древнего язычества, упорно не желающего умереть, а с другой – мистическую зарю того, что теперь мы называем свободомыслием. Она заключала в зародыше не только революционные идеи, достигшие расцвета в XVIII веке, но и начало философской религии, обратившейся впоследствии во франк-масонсгво. Слишком легко было в те времена оказаться виновными в ереси, что влекло за собой смертную