Ветви терновника. Брюс Федоров

площадных трибунов революционной поры, и представители гордых дворянских фамилий, переживших пронзительные тридцатые годы, и люди, прошедшие первые жизненные испытания в рядах советской армии и производственных коллективов. Всех выхаживала и примеряла под будущие задачи невидимая партийная рука.

      Была ли это золотая молодёжь? Да, вполне. Почему нет, если иметь в виду вековечную истину: кому многое даётся, с того многое и спросится.

      А пока, что Лёшка Аксаков через весь зал семафорил поднятыми руками, стараясь привлечь внимание Данилы.

      – Ну что ты телишься, – прокричал Лешка, когда они, наконец, встретились, вынесенные в коридор из лекционного зала студенческим водоворотом. – У нас остался ровно час, чтобы добраться до «Дружбы». Сейчас не лето, а в Москве крытые корты считанные. Деньги я туда уже закинул. Ну что, едем? Отлично. И друзья устремились вниз по лестнице в раздевалку и на выход.

      – Эй, коллеги, куда это вы? – окликнул их кто-то сверху. На их счастье голос принадлежал их собрату по учёбе Борису Солнцеву, а не всепроникающему и строгому начальнику курса Николаю Ивановичу Баренцеву, которого все студенты где-то немного побаивались, но которой мог также оказаться последней инстанцией, у которой можно было найти поддержку в сложных переговорах с непреклонным деканатом о пересдаче завала или досрочной сдаче экзамена. Вот таким загадочным человеком был Николай Иванович, чей незримый авторитет простирался далеко за пределы учебного заведения.

      – Ведь впереди ещё одна лекция, – менторским тоном произнёс Борис, стараясь скрыть одобрительные нотки по поводу прыти двух друзей. – У меня к вам дело. Всё очень срочно. Впереди пятница. Есть событие!

      – Послушай, Боб, отстань. Не до тебя. Давай завтра.

      – Ладно, пусть будет завтра. Не забудьте завтра подойти ко мне. Есть разговор.

      Махнув Солнцеву на прощанье рукой, друзья выскочили на прохладную московскую улицу и вскачь понеслись к ротонде московского метрополитена.

      – Нормально. Успеваем. – Лешка повернулся к Даниле, который также как он одной рукой балансировал на вагонном поручне, в другой держал портфель и сумку со спортивным инвентарём. – А что собственно Боб имел в виду?

      – Да видно уж что-то придумал. Его что ли не знаешь? Пятница для него заветный день, чтобы встряхнуться. Недаром он сегодня полдня кучковался и о чём-то шептался со своими корешками Вовкой Петровским и Серёгой Крутым. Думаю, что они уже что-то придумали.

      – Ха, ха. С ними действительно не соскучишься. Интересно, что они скажут? Ну а ты как Дэн? Готов сегодня реабилитироваться? – Лешка подзадоривающе толкнул сумкой своего друга-соперника. – В прошлый раз ты явно просел. На тебя не похоже. Если и сегодня такой же снулый будешь, так я тебя и без ракетки обыграю.

      – Ладно, нос драть. – Данила снисходительно посмотрел на задиристого