Приключения англичанки в Милане. Филдинг Лиз

с ней невозможно чувствовать себя спокойно. Данте торопливо снял с нее второй сапог и отступил:

      – Вот и все. Можете садиться, если в состоянии.

      Она подвинулась на край дивана, одернула юбку и спустила ноги:

      – Где мой телефон? Я должна позвонить в банк.

      Вытащив из кармана мобильник, он протянул его Джели.

      – Вы видели? – спросила она.

      – Да, когда поднимал его. Они возместят вам?

      – Только не задаток и стоимость аренды за первый месяц. Я сама отправила им платежное поручение, так что с их точки зрения это законное списание. Остальное очевидное воровство, и я смогу вернуть деньги когда-нибудь потом. После того, как они сделают все, что смогут, чтобы доказать, что я сама виновата. – Она подняла на него глаза. – Данте.

      – Анжелика?

      – Спасибо. Что не дали мне упасть.

      – Всегда к вашим услугам.

      Он заметил, как шевельнулся черный кулон у нее на шее, когда она нервно сглотнула.

      – Вы просто молодец, а я круглая идиотка.

      – Вы не единственная, кто попался на подобную удочку.

      – И это ничуть не умаляет моей глупости. Надо было как следует все проверить, но мы нашли желающих снять наш дом, и я поторопилась.

      – Вы сдали в аренду ваш дом в Англии?

      – Да. – Она не могла вернуться домой, даже если бы захотела. – Сестры съехали, когда вышли замуж, в доме остались только я, бабушка и дедушка Бэзил. У бабушки артрит, и Бэзил сказал, что на зиму ее надо увезти туда, где теплее, поэтому мы решили сдать дом.

      – А вам не терпелось скорее сбежать от этого ужасного бело-розового кафе-мороженого.

      – Не надо смеяться над ним. Мороженое дало нашей семье средства к существованию. А живопись и дизайн, скажем прямо, никогда не считались надежными профессиями.

      – Мы делаем то, что приходится делать.

      – Да.

      Оставив ее говорить с банком, Данте вернулся на кухню. Если поставить перед ней еду, она, может, и соблазнится. Он вернулся с подносом, где стояли две порции pasta funghi, пара вилок и салфетки. Она сидела и смотрела на огонь.

      – Выяснили? – К его удивлению, она улыбнулась. – Что?

      – «Выяснили». Вы типичный итальянец, а по-английски говорите, как на родном языке. Это так странно звучит.

      – Ничего странного. Моя мать англичанка.

      – Тогда понятно.

      – Уйдя от отца, она увезла меня в Англию и заявила, что до самой смерти не произнесет ни слова по-итальянски.

      – Вам, наверно, пришлось несладко.

      Пожав плечами, Данте ничем не выдал то, что чувствовал в первое бесконечное сырое и холодное английское лето, когда его вынудили говорить на чужом языке. Чтобы усмирить его либидо.

      Глаза Джели потеплели.

      – Сколько вам было лет?

      – Двенадцать. Почти тринадцать.

      – Сложный возраст.

      – А бывает не сложный?

      – Думаю, даже если не считать, что вы лишились