Замаранные. Йон Колфер

сиськи.

      Я сдвинулся с места, как будто собирался ему врезать, и он быстро исчез, только дверь хлопнула за спиной. Мне очень хотелось хорошенько его отделать, но по опыту я знал, что особой радости мне это не доставит. Поэтому я проглотил инстинктивное желание с ним разобраться, словно горькую пилюлю, изобразил на лице похоронное выражение и повернулся к Конни.

      – Ты в порядке?

      Та, опустившись на колени, пыталась достать пятьдесят долларов, которые улетели под диван, когда Лизун хлопнул дверью.

      – Да пошел он, Дэн. Этого хватит, чтобы заплатить няне за две ночи.

      Я приподнял диван ногой, чтобы она смогла достать купюру и не перепачкалась в дерьме, которое там собралось.

      – Это пропавший презерватив Аль Капоне? – попытался пошутить я.

      Но Конни расплакалась. Может, шутка не получилась, но, скорее всего, урод Фабер стал последней каплей, поэтому я обнял ее за плечи и помог подняться. Конни принадлежала к числу девушек, которых мужчине хочется защищать: очень красивая, будто из какого-то фильма пятидесятых; ее волосы, как у Риты Хейворт, при ходьбе струились по спине, точно лава по склону горы, а большие зеленые глаза все еще хранили тепло, несмотря на гнусную работу и еще более гнусного бывшего мужа.

      – Успокойся, милая, он ушел и больше не придет. Ты его не увидишь.

      – Сейчас уже никто не говорит «милая», Дэн. Только в кино.

      Я тихонько сжал ее плечо.

      – Я ирландец, милая, мы другие.

      Конни начала приводить в порядок бикини в горошек, которое в нашем заведении играло роль униформы.

      – Правда? Надеюсь, другие в хорошем смысле? Этот урод был другим в плохом. А как вы в Ирландии называете червяков вроде него?

      Я задумался.

      – В Ирландии его бы называли лошадиным дерьмом или червяком.

      Конни улыбнулась сквозь слезы, и я подумал, что это уже победа. Лучше, чем отчаяние, которое я увидел в ее глазах, когда вошел в комнату.

      – Лошадиное дерьмо… мне нравится. Нужно съездить в Ирландию. Я это каждый год говорю. Маленькому Альфреду там понравилось бы, да и Еве тоже. Зеленые поля и дружелюбные люди.

      – Сейчас и того, и другого стало меньше, – признался я. – С тех пор, как там появились деньги.

      – Ты мог бы нас туда отвезти и показать настоящую Ирландию.

      Я возликовал.

      – В любое время, Конни. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

      Конни дернула за отворот черной вязаной шапочки, которую я снимал только когда ложился спать.

      – Ну, как дела, малыш?

      Обычно я старался этой темы избегать, но мы с Конни знали друг друга почти два года, а это в нашем бизнесе целая жизнь. Как говорят, у нас была история. Однажды на выходных, несколько месяцев назад, она вызвала няню, и мы с ней решили развлечься. Дело могло бы зайти и дальше, но она сказала, что ей не нужен новый папаша для ее детей. «Я просто хочу на пару ночей почувствовать себя молодой, Дэн. Ладно?»

      Двадцать восемь, а она хотела почувствовать себя молодой.

      Мечта любого