Замаранные. Йон Колфер

Иисусе!

      Я удивился тому, что он сделал, и одновременно был счастлив, поскольку на сей раз придурок прикоснулся ко мне.

      – Вам не следовало меня трогать, сэр, – грустно проговорил я. – Это уже нападение, и теперь я вынужден защищаться.

      Мои слова несколько охладили его пыл. Будучи адвокатом, этот козел прекрасно знал законы о нападении и защите и понимал, что я имею полное право сделать ему больно, а потом заявить, что он мне угрожал. Я тут же изобразил испуганное лицо, чтобы показать ему, как оно будет выглядеть в суде.

      Его указующий перст скукожился, точно высохшее дерьмо, и он сделал пару шагов назад.

      – Послушай, если ты тронешь меня пальцем…

      Однако он не закончил свое предложение с угрозами, поскольку понял, что я получил полную свободу. Мне ужасно захотелось воспользоваться ситуацией и вывести урода из обращения, вот бы все порадовались! Но у Конни в детском саду были малыши, и я знал, что ей судебное разбирательство совсем ни к чему. К тому же зал судебных заседаний – дом родной для типов вроде Лизуна. Там он наподобие гладиатора, выступающего на арене перед судьей. Я даже представил себе, как он скачет там, точно маленькая рыжая мартышка, и с энтузиазмом тычет во всех пальцем. Да и вообще, если честно, испуганное лицо получалось у меня не слишком убедительно.

      Поэтому я спросил:

      – Сколько у вас в бумажнике денег?

      Лизун попытался было возмутиться, но он прекрасно понимал, что у него появилась возможность выпутаться из неприятного положения.

      – Понятия не имею. Может, пара сотен.

      Как бы не так, дерьмо собачье. Адвокаты и бухгалтеры всегда точно знают такие вещи. Обычно они рассовывают по карманам по несколько купюр, свернутых в трубочку, на случай, если вдруг их вечер закончится с какой-нибудь настырной танцовщицей или проституткой. Я не сомневался, что этому типу наверняка известно, сколько наличных его больная мамаша прячет у себя под подушкой.

      – Давайте три сотни, – сказал я. – Для официантки, и я забуду про самооборону.

      Адвокат отшатнулся от меня.

      – Три сотни за то, что я ее лизнул? Господи Иисусе!

      Я знал, что он не станет особо кочевряжиться. Иначе ему придется объяснять своим высокопоставленным клиентам, как так получилось, что ему начистили морду в низкопробном казино, где углы ковров покрыты плесенью, а чтобы спустить воду в туалете, нужно дернуть за цепочку.

      Лизун принялся рыться в бумажнике, словно деньги сопротивлялись и не желали покидать свое тепленькое местечко, поэтому я вырвал его у адвоката, слегка сжав при этом его мягкие пальцы.

      – Давайте я вам помогу, сэр. Вы весь дрожите.

      Он совсем не дрожал, но я хотел внедрить в его сознание мысль, что он должен. Этому меня не учили в школе охранников. Перед моей второй командировкой армейский психолог дал мне несколько советов о том, как следует действовать в конфликтных ситуациях.

      Я вырвал у него бумажник, чтобы побыстрее от него избавиться, но еще мне хотелось взглянуть на