Летучие мыши на колокольне. Эдит Кэролайн Риветт Лорак

брезент, закрепленный шнурами, тянущимися к боковым стенам. За платформой был виден свод темной апсиды, и когда Гренвилл включил свет, в темноте балочной крыши над головой послышалось хлопанье крыльев и крик испуганной птицы.

      «Ну, я абсолютно и окончательно проклят!» – сказал Рокингем. «Я никогда не видел ничего столь безумного на этом свете. Мой дорогой друг, ты же не хочешь сказать, что ты спал здесь?»

      «Ну, более или менее», – ответил Гренвилл. «В любом случае, я провел здесь ночь. Я думал, что, если Дебретт вернется, он, скорее всего, придет ночью, чем днем. Я не нервничал, но это сумасшедшее место на самом деле немного меня очаровало. Тут есть газовая плита, понимаете, и вода, и колонка, если вы захотите ее разжечь, – короче говоря, все современные удобства. А еще есть мыши, милые, привлекательные маленькие попрошайки, не слишком пугливые, и кошки, которые пробираются бог знает как, и птицы, которые гнездятся на балках там наверху, не говоря уже о совах в башне – довольно приятный сельский штрих. Я принес свои одеяла, но походная кровать показалась мне довольно чистой. Она находится в хорошем стратегическом положении. Крыша не протекает над этим участком».

      Рокингем медленно пошел по заваленному мусором полу, почти со страхом глядя по сторонам.

      «Для меня просто невероятно, что кто-то может жить в таком месте», – сказал он, но Гренвилл возразил:

      «О, вы, эпикуреец, избалованный деликатесами Мейфэра! Я видел много студий в Париже, которые были гораздо хуже этой. Если бы у меня было много денег, я бы купил это место и обустроил его по своему вкусу. Это великолепное место для жизни! Однажды ночью я испытал настоящий страх. Этот старый рояль наверху полностью заржавел, большинство струн лопнули, но одна из оставшихся басовых струн решила лопнуть как раз после того, как я выключил свет. Это было ужасно! Сначала раздался грохот, который звучал так же громко, как выстрел из пистолета, затем – дрожь и гул отскакивающей струны, а эхо каждой оставшейся струны – все демпферы сгнили – казалось, пело. Затем завыла кошка, и совы проснулись и заухали. Очень красиво! Своего рода дьявольский концертный оркестр».

      Рокингем покачал головой. «Ну, я никогда не считал себя трусом. Я прошел войну, как и все остальные, но я бы лучше смирился с ночной бомбардировкой, чем провёл ночь здесь. Это отвратительно – жутко».

      «О, чушь! Целая череда людей жила и работала здесь. Если мистер Даго-Фейс не боялся этих странных существ, почему я должен их бояться? На самом деле, моя кровать стояла в ризнице, или комнате для переодевания, или в покоях первосвященника – в закутке вон там, но я почему-то предпочитал быть на свежем воздухе, если вы понимаете, о чём я».

      Он провел друга через холл и толкнул дверь, ведущую в маленькую комнату, которая была меньше половины высоты главного здания. «Это то, что агенты описывают как спальню, ванную и кухню. Факт! В шкафу за ней есть ванна. Лестница в подвал находится здесь».

      Он остановился и оглянулся через плечо.

      «Мне выключить там свет? Чтобы не привлекать