Короли небес.

двор, чтобы взять в руки копья и щиты, сделанные для мужчин. Они смаргивали сон и сдерживали зевоту.

      – Думаете, врагу есть дело до того, что вы устали? – рявкнул дядя Тимас.

      – Нет, дядя, – хором ответили они.

      – Думаете, он будет ждать, пока вы поссыте или пожрёте?

      – Нет, дядя.

      – Стена щитов, прямой угол. Выполнять.

      Мальчики мгновенно повиновались. Большинство тренировались уже несколько лет и могли принять любую армейскую стойку.

      – Двойная шеренга. Кругом.

      Они двигались вместе, чётко, слаженно. Он тренировал их до тех пор, пока солнце не достигло пика, и ещё дольше.

      – Заслон. Удар. Шеренга. Удар.

      Команды постепенно превратились в приглушённые звуки сновидения, а может и кошмара. Даже дядя Тимас, который просто стоял и кричал, к вечеру обливался потом. Оско упал первым.

      Он был самым юным, не более девяти лет, и его конечности дрожали целую вечность, пока у него наконец не подкосились ноги. Он постарался упасть подальше, чтобы не мешать остальным. Слёзы стыда заливали его щёки, пока он лежал в грязи, зная, что ему не позволят вернуться в строй. Нарушить строй в бою означало смерть.

      Дядя Тимас ничего не сказал. Он продолжал рявкать команды, даже не глядя в его сторону. Закончив очередную серию упражнений, он склонился над Оско, снял шлем и почесал бритую голову.

      – Ты сделал всё что мог, солдат, и упал в сторону, чтобы не мешать братьям. Я горжусь тобой.

      Его братья и кузены подняли его, хотя сами были близки к тому, чтобы рухнуть на землю, а затем на неверных ногах побрели на пир, где их одобрительными криками встречали веселящиеся мужчины и где им даже разрешили выпить вина. Это был хороший день.

      Оско часто моргал от сильного ветра, носящегося по безлесым полям. Он вновь и вновь как молитву повторял старую солдатскую походную песенку, пока она полностью не поглотила его разум. Ветер свищет, солнце жжёт, ливень хлещет, рано мне в гроб.

      Но мысли всегда возвращались. Оско в тысячный раз вспомнил отравление Кейла – как он наблюдал за молчаливым дядей Тимасом в зале Магды вместе с остальными. Они стояли, не глядя на него, когда он отнимал власть у отца. И хотя воспоминания теперь превратились в тусклые образы и звуки, кое-что Оско помнил отчётливо: стыд в их глазах. Был ли это стыд за себя или за него, он не знал.

      Солнце село. Солнце взошло. Оско шёл всю ночь и теперь, привалившись к скале, пил остатки воды. Он был уже близко – он это понял по тому, насколько сухим стал воздух и насколько жёсткой земля. Резко вздымались и опадали наранские холмы, тут и там виднелись редкие клочья травы – самых стойких её видов. Наконец Оско пересёк то, что большинство посчитали бы небольшой пустыней, но что его народ называл долиной, принуждая себя не облизывать потрескавшиеся губы.

      Когда в поле зрения оказались голубые крыши Малвея, он наконец разрешил себе подумать о Лиге.

      Есть вероятность, что у неё всё получилось. При помощи семьи и с толикой удачи ей бы удалось приручить Магду